Муза и генерал

Я включила диктофон.

- Начнем с детства.

- А Шуйского меж нами нет? - спросил генерал.

Где я слышала эту фразу и с такими знакомыми интонациями?

Диктофон крутил уже вторую кассету, а я все мучила Тимофея Георгиевича воспоминаниями его отрочества. Время-то купленное, в 17 часов - встреча с избирателями, так что будем беседовать до упора. Как и положено генералу, родился в глубинке, все детство пас гусей и мечтал о небе. Все остальные подробности прошли мимо меня, благо диктофон не дремлет.

Где я слышала эту фразу с такими знакомыми интонациями? И почему это так важно для меня? Вот о чем думала я, псевдовнимательно слушая эпопею его сопливого периода. И еще смотрела на своего собеседника и думала: неплох актер, искренность так и прет, ни один физиономист не обнаружил бы в генерале человека с двойным дном. Хорошего рисунка голова, благородная седина и интеллигентные руки, не стыкующиеся с крестьянским происхождением. Опять же, откуда у бедного крестьянского хлопца мог появиться рубль Константина, не клад же он выкопал? А если не выкопал, то купил, но на офицерскую зарплату такую монету вряд ли купишь, если, конечно, не воровать. А генерал ворует - вот вам и ответ. Если не вспоминать о кассете и монете, он даже симпатичен мне. Беда в том, что помню.

За окном надрывались самолеты, я пододвинула диктофон поближе к генералу.

- Тимофей Георгиевич, почему вы не женаты? - Банальные вопросы зачастую выдают червоточины души.

- Это тоже детский вопрос? - Усмехнувшись, он встал и подошел к окну. Но если тебя интересует, был женат дважды. Я же злодей, жить со мной невозможно, вот они и сбежали от меня. Решил больше не портить жизнь женщинам. Черт возьми! Что он делает?

Генерал подскочил к телефону.

- Немедленно соедините с руководителем полетов! Что там у тебя творится?

Роняя стул, я бросилась к окну. Вдалеке, над желтеющими сопками, беспомощно кувыркался истребитель. В кромешной тишине он тюкнулся носом о сопку, и взрыв пламени разорвал тишину. Матерясь, генерал швырнул трубку и рванулся к выходу. Я - за ним. У самой двери, едва не сбив меня, он развернулся, схватил со стола зеленую папку, засунул ее в сейф, запер на ключ, ключ положил в карман кителя. Именно так: не кинул, не бросил, а положил, крайне бережно.

Обгоняя пожарные машины и машины вспомогательных служб, генеральская "Волга" влетела на аэродром. Проскочила по бетонке, вспарывая гущу вавилонского столпотворения машин и людей, затормозила около вертолета с медицинским крестом на борту. Генерал выскочил из машины. Всю дорогу, когда меня швыряло разные стороны на заднем сиденье, я твердила:

- Ничто не предвещало беды, ничто не предвещало беды.

А теперь, как ватная кукла, не могу выйти из машины и понимаю, что все, все предвещало беду. И то, что я встретила его в кабинете генерала и то, что он вернулся и поцеловал меня, и даже его губы, их прощальный вкус. Все расступились, и я увидела, что к вертолету принесли носилки, и я не видела лица того, кто на носилках, но знала: это - он.

Генерал склонился над телом, потом обернулся ко мне, и я вышла из машины. В бреду, с трудом преодолевая каждый шаг, шла к носилкам. Мертвый Лелик с почерневшим лицом. Я вспомнила, что покойникам всегда закрывают лица простыней и тогда они белые, а Лелик весь черный.

Я провела пальцем по его лицу, палец был в копоти, и светлый след остался на его щеке. Неожиданно кто-то крепко сжал мое запястье, я опустила глаза и чуть не пала замертво: рука покойника, черная как сажа, вцепилась в меня и потянула к себе.

Тот, кого я похоронила, открыл глаза и прошептал замогильным голосом:

- Вака, я живой. Найди майора Климочкина.

От этого ужаса, от того, что Лелик то жив, то мертв, у меня закружилась голова, я почувствовала, как земля уходит из-под ног.

До чего же все-таки грубо будить девушку нашатырем: все приятные сновидения разом улетучиваются, в голове - искры, вокруг - резкий запах этой гадости. Я очнулась в машине, на заднем сиденье. Умостившийся рядом генерал усердно тыкал мне в нос мокрой от нашатыря ватой. Судя по мелькающим за окном пейзажам, мы только что выехали из гарнизона.

- Очнулась? Надо же, какая хилая, только и знаешь, что падать. И как таких только берут в газету? - оставив в покое мой нос, промолвил генерал.

Какое это сейчас имеет значение! На запястье левой руки следы сажи, значит, возвращение Лелика к жизни - не сон.

- Что с Власовым?

- Неудачно катапультировался, что-то с ногой, вроде бы сотрясение мозга, окончательный диагноз поставят в госпитале.

- А с самолетом что?

- А-ва-рия! По всей видимости, отказ двигателя, будет работать комиссия, расшифруют записи черного ящика, тогда и узнаем.

- И часто у вас двигатели отказывают?

- Вот свяжись с журналистами, всю душу вымотают. И ведь надо же, на лучшей машине! Если б за штурвалом был другой летчик, не такой опытный, как Алексей, не ехал бы я с вами, а организовывал похороны.