Музейный артефакт

Вначале Кфир ощутил только сочувствие к ровеснику, страдающему тем же недугом, от которого только недавно избавился он сам. Но, приступив к лечению, сразу ощутил: здесь что-то не так! Делая пассы руками, он не чувствовал связи с энергетическими каналами тела пациента. Язык не поворачивался, чтобы произнести заклинание, перстень не приходил на помощь: он оставался холодным и не испускал целительных фиолетовых молний. Ужасная догадка холодной змеей заползла в душу, но он еще надеялся, что ошибается, только вдруг за спиной Адама появилась призрачная, просвечивающая насквозь чудовищная рожа огромной саранчи. Черные кожистые губы кривились в улыбке, горящий недобрым огнем фасеточный глаз заговорщически подмигивал, изогнутые рога покачивались в такт ее ужимкам.

– Тебя никто не вылечит, – против своей воли сказал Кфир. – Это не болезнь, это проклятье. И не один смертный не сумеет его снять!

Обхватив руками голову, Адам в отчаянии выбежал на улицу. А к вечеру город облетела весть, что сын купца Еноха бросился вниз с высокой скалы и разбился о камни!

– Почему ты никогда не снимаешь накидку? – Дебора выразительно ерзала на коленях, так что юноша ощущал упругость ее ягодиц и жар того, что находилось ниже. А ее руки продолжали гладить и ласкать его тело.

– Давай уйдем, любимый! Мы очень хорошо заживем, когда уберемся подальше от сил зла…

– Не все так просто в этом мире! – раздраженно вскричал Кфир, вскакивая и грубо сбрасывая девушку на топчан. – Что ты знаешь о добре и зле?! Зло пронизывает все вокруг, оно в каждом из нас, и никому не дано от него избавиться!

Дебора заплакала – то ли от того, что ушиблась, то ли от обиды. А он выскочил в коридор и громко хлопнул дверью.

Глава 4

Чудеса под Черной скалой

87-й год н. э.

Ершалаим

Дом лучшего лекаря Ершалаима стоял в Верхнем Городе, на самом склоне горы, окруженный прекрасным садом, высокими кипарисами, соснами и раскидистыми тенистыми пальмами. Двухэтажный, сложенный из белого камня, с прозрачным египетским стеклом в окнах, он был виден почти с любой улицы и невольно привлекал всеобщее внимание. Поэтому приезжие из Галилеи или Переи находили его без труда. Даже не владеющим арамейским языком финикийцам, сирийцам, египтянам достаточно было коряво спросить у любого прохожего: ле-ка-арь? И им тут же показывали на глухой забор, из-за которого выступало величественное белокаменное здание. Поток страждущих не иссякал с утра до глубокой ночи, но принимали здесь далеко не всех: только тех, кого приносили рабы в паланкинах, или тех, кто приезжал в каретах, – одним словом, богачей: услуги медицинского светила стоили весьма дорого.

Люд попроще шел по прежнему адресу: в квартал бедноты невдалеке от Нижних Ворот, где практиковал старый Мар-Самуил. Теперь к нему тоже целый день стояла очередь: благодаря знаменитому ученику, тень славы просторного светлого дворца падала на его тесный домишко с подслеповатыми слюдяными окнами. И сам Кфир иногда смотрел с террасы на свою временную обитель, хорошо представляя происходящее там, внутри: как бывший учитель брюзгливо осматривает больных, как читает одни и те же заклинания, как брызгает водой, в которую на ночь опускалась пентаграмма, как от скуки оживляет чучела летучей мыши, ворона и совы…

Впрочем, сейчас он не рассматривал саманный домик под склоном, потому что находился в глубине огороженного высоким забором сада, в отдельно стоящей лаборатории, которая по размерам была не меньше, чем все жилище Мар-Самуила. Сюда можно было попасть и сзади, с дикого пустыря под отвесной Черной скалой, где никогда не ходили люди и тем более не ездили повозки. Но тем не менее и с этой стороны в глухом заборе имелась калитка и двустворчатые ворота для неизвестных посторонним надобностей. Никто не знал, что иногда, по ночам, в них заезжает арба Пинхаса – смотрителя Ершалаимского некрополя. Бывало, что после такого тайного визита Кфир производил очередное удивительное исцеление, сам факт которого, а тем более его секрет, сохранялись в глубокой тайне. Однако пациентами у него были заметные люди, а выздоровление безнадежно больного скрыть невозможно, поэтому по городу ходили восторженные слухи и глухие пересуды, что лекарь Кфир не обходится без помощи нечистого.

Но и светская, и религиозная власть, как римская, так и местная, закрывала глаза на эти сплетни, и на тайные дела, которые творятся ночами под Черной скалой. Больше того, усадьбу Кфира круглосуточно охраняли римские легионеры как важный объект Ершалаимского гарнизона, и ни один посторонний не мог войти сюда без дозволения хозяина. Поэтому банки с сохраняющим раствором, в котором плавали человеческие зубы, глаза, пальцы и другие органы и части тела не скрывались и открыто стояли на длинных полках, протянувшихся вдоль облицованной глазурной плиткой стены.