Мужчина – подделка (ЛП)

Примерно десять минут спустя, когда бабушка хорошо задышала в маске, она решает сама ее снять. Отложив ее в сторону, предлагает мне мятную конфету, которую я не могу не взять. Моя слабость — пристрастие к сладкому.

— Спасибо. — Я принимаю у нее конфету, и она берет одну для себя. — Где Джаспер? — спрашиваю я снова, чтобы сменить тему.

— Который час?

— Почти шесть.

— Джаспер скоро придет, чтобы посмотреть со мной «Home & Away», — отвечает она, положив сладость в рот. — Ты его скоро увидишь.

Джаспер — старый джентльмен, который живет несколькими дверями дальше в доме престарелых. Когда он встретил мою бабушку в ее первый день здесь, они сдружились так, будто знают друг друга годами. Это было мило. Мой дедуля умер в его ранние шестьдесят, так что моя бабушка была одна долгое время.

— Это хорошо. Я буду только мешать, если он придет повидать тебя. Не хочу вмешиваться или еще что. Я приду на следующей неделе. Как насчет прогуляться в саду? — Я киваю на инвалидное кресло в углу комнаты. — Как ты смотришь на это?

Бабушка медленно кивает, но не уверен, что она расслышала мои слова. Ее лицо выглядит потерянным, и я знаю, что она хочет сказать.

— Ты в порядке?

— Ох, Александр, — ее глаза встречаются с моими, она счастливо улыбается, — когда ты пришел? Ты взял с собой Либби сегодня?

Я выдавливаю улыбку, но внутри меня всё сломалось. Это убивает меня каждый раз, когда я прихожу навестить ее. Наш десятиминутный разговор только что исчез. Пропал. Растворился, как дым сигареты в воздухе.

Моей бабушке восемьдесят семь, и она страдает болезнью Альцгеймера последние шесть лет. Она началась в легкой форме с некоторых небольших провалов в памяти, но быстро прогрессировала за эти годы.

Это плохо сказалось на семье, но я даже не представляю борьбу, которую ведет Гупи внутри себя. Она медленно забывает свою жизнь, и мы не можем ничего сделать, чтобы остановить это.

— Александр, где Либби? — снова давит бабушка.

Ее взгляд опять смещается к двери, на тумбочку с фотографией, на которой мы с Либби в день нашей свадьбы. Это единственное, от чего я не смог избавиться с самого развода. Гупи не позволит мне взять снимок. Существует не так уж много вещей, которые она всё еще помнит, но день моей свадьбы — определенно один из них.

Могу даже дойти до того, чтобы сказать, что это единственная память обо мне, которую она оставила, поэтому я ощущаю себя натуральным неудачником.

К черту компанию, которую я вырастил за эти годы голыми руками, потому что моя бабушка даже не знает о ее существовании и о том, что компания оплачивает ежемесячные взносы за нее в дом престарелых. Это не имеет значения. В ее глазах я всё еще счастливо женат на Либби. У нас нет проблем, и моя жена любит меня так же, как и в день нашей свадьбы. Но, полагаю, при более подробном рассмотрении даже это теперь под сомнением.

— Я хочу увидеть Либби. Почему сегодня ты не взял ее повидать меня? Она плохо себя чувствует? Тебе стоит позаботиться о ней. Если она собирается заботиться о моем правнуке, береги ее, — бабушка болтает с собой, пока не находит телевизор, стоящий неподалеку. — Который час?

— Почти шесть, — повторяю я спокойно.

— О-о-о. — Улыбается она. — Джаспер придет посмотреть со мной «Home & Away» с минуты на минуту.

И для меня это сигнал, что пора уйти.

Мы снова начинаем наш предыдущий разговор, и я не могу состроить храброе выражение лица, когда это нахрен разрывает меня изнутри. Эта женщина была моей жизнью в течение тридцати лет, и я не могу сидеть здесь и смотреть, как она увядает.

— Гупи, — выдавляваю я. — Я пойду, ладно? — встав со стула, наклоняюсь и целую бабушку в щеку. — Люблю тебя. Скоро увидимся.

— До свидания, дорогой, — произносит она, я выхожу в холл и закрываю за собой дверь.

— Черт. — Я вздыхаю и прислоняюсь к стене.

— Всё хорошо?

Я смотрю на пожилую медсестру, околачивающуюся поблизости.

— Я в порядке. Просто каждый раз это превращается в испытание, когда я прихожу навестить ее, — признаюсь я.

— Боюсь, будет становиться только сложнее. Ее состояние медленно ухудшается, поэтому прямо сейчас ей нужна поддержка. — Медсестра подходит ближе и хлопает меня по плечу. — Я буду заходить без предупреждения и проверять, как она себя чувствует. Вечера стали довольно трудными для нее с тех пор, как мистер Дункан скончался в прошлом месяце.

Женщина кладет руку на дверь палаты моей бабушки, но я быстро ее останавливаю.

— Что вы сказали?

Медсестра замечает очевидное удивление на моем лице.

— Вы не знали? Мне очень жаль, но мистер Дункан скончался около месяца назад во сне.

Я был совершенно обескуражен. Медсестра кивает и оставляет меня переваривать новость в одиночестве. Я чувствовую себя дерьмом от того, что не был рядом с бабушкой и знал, что нужно что-то менять.

Все мои приоритеты неправильны.

***