Мужья в прокат

– Хорошо, – выдохнул Матвей, – я закажу тебе урок на дому.

– А ты, – обратился он к любовнику, – начинай собираться в дорогу. Через день, мы улетаем в Куршавель.

– Втроем? – обреченно спросил Савва.

– Вдвоем. Тоня будет дома.

– О, этот день мне определенно начинает нравиться, – обрадовался гей.

Он чмокнул Матвея в щеку и удалился восвояси, победно задирая нос вверх. Любовник проводил его долгим, задумчивым взглядом, и наконец, обратил внимания на жену.

– Уже освоилась? – поинтересовался он.

– Ну, так, немного. Матвей, скажи, а можно я маму сюда привезу на праздник? Вас ведь не будет, а через пару дней, она вернется назад.

– Нет.

– Почему?

– Потому что, я не хочу сюда пускать посторонних.

– Она не чужая, а твоя теща.

– Она твоя мать, – отчеканил муж, – а мне, эта женщина никто.

– У тебя, где родители?

– У меня их нет. Я детдомовский.

– Ясно. А можно хотя бы собаку перевезти сюда, на время? – с надеждой спросила Тоня.

– Нет. Псины мне еще здесь не хватало.

– Матвей, а ты хоть кого-то любишь, кроме себя?

– Нет. Любовь выбивает из седла, а я хочу всегда быть на коне.

– А Савелия, ты тоже не любишь?

– Скажи, ты любишь свой унитаз? – спросил Матвей.

– К чему, ты это? – не поняла жена.

– К тому, что это объект твоего ежедневного использования. Вот так и Савелий, объект моего использования, – цинично пояснил муж.

– Хорошо, что он не слышит сейчас тебя, а то все глаза бы выцарапал.

– Не думаю. Он зависит от меня, поэтому будет молчать и терпеть.

– Теперь мне все понятно. Да, кстати, хорошо, – вздохнула Тоня, – я согласна обучиться этикету у педагога.

– Рад, что мы урегулировали назревающий конфликт. Я уехал.

– Матвей, подожди, еще один вопрос. Можно я сама поеду к маме, а к вашему приезду вернусь?

– Нет.

– Почему, нет то?

– Я не хочу, чтоб в каком-то Глухожопинске, видели мою жену, а потом обсуждали это.

– Ты не прав. Во-первых, в этом самом, как ты выразился Жопинске, ты начинаешь вести бизнес, а во-вторых, меня никто не знает, что я, твоя жена. Кто обсуждать то будет?

– Будут, – упрямо твердил муж. – Завтра тебя многие увидят рядом со мной, и тогда тебе уже не скрыться. Я, известная личность, и дурная слава мне ни к чему. Если б ты знала, через что я проходил, поднимаясь на эту вершину, и делал себе имя. И теперь, потерять все это, равносильно потерять себя, а это смерти подобно.

– Ты что, настолько богат? – удивилась жена.

– Ты даже не представляешь, насколько.

Матвей развернулся и зашагал в сторону выхода.

Тоня доела завтрак, собралась в город, и вызвав такси, уехала. До позднего вечера ей чистили перышки, мяли, скребли, удаляли, мазали, красили, пилили и еще много разных манипуляций, названия которых она не запомнила с первого раза. А девушка косметолог посоветовала ей хорошего пластического хирурга, который сделает из нее куколку, и с молчаливого согласия Тони, сразу же позвонила и записала клиентку на консультацию. В общем, из салона вышла уже не лохушка Антоша Чехонте, как звали ее сверстники, за необычную фамилию, а очень красивая, молодая девушка Антонина. Теперь ей следовало посетить пару, тройку бутиков, где Матвей договорился о ее визите. Услужливые девушки продавщицы, знающие четко свои обязанности, быстро упаковали Антонину с головы до ног всевозможными моделями из последней коллекции, выставленной на показ на неделе моды в Париже. Не привычная к такому изобилию, девушка скромно молчала и не выдавала своего простодушия и не сведения. Выполнив все указания мужа, Тоня вернулась домой в первом часу ночи. Влюбленные уже спали. Тоня, уставшая от такого насыщенного времяпровождения, тоже рухнула на кровать и тут же уснула.

Утром, ее рано разбудил Матвей. Он собирался выезжать на фирму, когда прибыла репетитор по этикету и хорошим манерам. Чопорная дамочка, лет сорока, строго взглянула на растрепанную, заспанную девушку, брезгливо фыркнула и манерно произнесла что-то по-французски.