Польский пианист и педагог
После Шопена у меня такое чувство, как будто я только что рыдал над ошибками и грехами, в которых неповинен, и трагедиями, не имеющими ко мне отношения.
Этюды Шопена — это пушки, спрятанные в цветах.
Вальсы Шопена являются не танцевальными вальсами, а их портретами.
Затем он сыграл «Шествие на казнь» Берлиоза, великолепный опус, который, если не ошибаюсь, был сочинен молодым музыкантом в утро своей свадьбы.
Успех «Отелло» свидетельствует не о том, что Верди сумел подняться до уровня Шекспира, а о том, что Шекспир мог иногда опуститься до уровня Верди. Не опера написана в стиле Шекспира, а пьеса написана в стиле итальянской оперы.
«Парсифаль» относится к разряду тех опер, которые начинаются в шесть вечера; через три часа после начала вы смотрите на часы, и они показывают 6.20.
Тут в течение двух, а иногда и трех минут я вновь познавал те муки, которые испытал однажды, когда у нас в городе горел сиротский приют.
Пьеса совсем не скучна, если вы проявите осторожность и, сильно запоздав к началу, уйдете задолго до конца.
Есть жертвы, которых нельзя требовать от человека дважды. «Реквием» Брамса — в их числе.
Розовые конфетки со снежной начинкой.
В мое время в Петербурге ходил анекдот: студента спрашивают — сколько симфоний написал Чайковский; студент отвечает: «Три — Четвертую, Пятую и Шестую».
В одной только первой части я насчитал шесть зачатий и по меньшей мере четыре выкидыша.
Английский дирижер
Бетховен кончает несколько раз, Скрябин несколько раз не может кончить.
Слишком многие музыкальные сочинения кончаются гораздо позже финала.
Вот это действительно фортиссимо!
Австрийский композитор
ДИРИЖЕР И ОРКЕСТР
Бог говорит мне, как надо играть эту музыку, а вы должны играть ее так, как хочет он.
Вы здесь, и я здесь; но где же Бетховен?
Австрийский пианист
Пятьдесят записей бетховенской симфонии — это пятьдесят разных искажающих ракурсов, но эти искажения в действительности охраняют широту произведения: чем значительнее расхождения, тем надежнее гарантия, что сам Бетховен останется нетронутым.
Покажите мне оркестр, который любит своего дирижера, и я покажу вам плохой оркестр.
Дирижеры бывают двух видов: одни исполняют музыку слишком быстро, другие слишком медленно. Третьего не дано.
[Обращаясь к хору: ] Мне нужно, чтобы вы звучали как 22 женщины, которые рожают без хлороформа.
Капельмейстер — человек, размахивающий в оркестрах палкой, отчего испуганные музыканты начинают играть.
У дирижера есть то преимущество, что он не видит публику.
Если в нотах написано «con amore», только итальянские оркестры действительно играют с любовью. Остальные играют так, словно все музыканты женаты.
После смерти я вернусь обратно на землю — швейцаром в борделе, и никого из вас туда не впущу.
Музыка нужна ему как аккомпанемент к его дирижированию.
Американский пианист
Оркестр — это народ, а квартет — это семья.
И всего-то надо перестрелять какую-нибудь дюжину лиц, чтобы оставить Лондон без единого хорошего оркестранта.
Есть два золотых правила для оркестра: одновременно начинать и одновременно заканчивать. Публике наплевать, что делается в промежутке.