Музыкальный приворот

Я вышла из дома в половине одиннадцатого, точно зная, что в это время не встречу идиота Кея.

И действительно, около дома я его не обнаружила, что меня несказанно обрадовало. Так как до «долгожданной» встречи с прекрасной классной руководительницей, которую, кстати, звали Еленой Петровной, было еще полчаса, я решила медленно прогуляться по улице, купила себе мороженое и шагала по тротуару, наслаждаясь теплыми солнечными лучами. Кажется, выглядела я сегодня хорошо, и ветерок мило развевал мои чуть вьющиеся после применения какого-то Лешиного бальзама волосы, потому что молодые люди, встречающиеся мне на пути, улыбались, а около самой школы один из них, миленький брюнет с шикарной улыбкой, даже подмигнул и подошел с намерением узнать номер моего телефончика.

Однако не успела я ему ничего ответить, как около нас затормозила быстрая машина, и из нее вылез господин Кей во всей своей красе. Одет он был все в том же стиле, что и вчера. Только вместо куртки на нем было легкое короткое черное пальто с большим количеством карманов и странными нашивками на рукавах.

– Почему тебя в школу тянет, малышка? – спросил он, с подозрением глядя на брюнета, переставшего мне улыбаться.

– Опять ты!

– О да, это я. А ты кто? – спросил белобрысый у парня.

Тот, вероятно, не узнавая нашего крутого музыканта, только хмыкнул, еще раз подмигнул мне и ушел.

– И кто это? – теперь уже у меня решил поинтересоваться этот придурок.

– Откуда я знаю кто! А ты что тут делаешь?

– Я позвонил тебе домой и узнал, что ты снова пошла в школу, детка. Ты что, плохо помнишь, что сегодня мы с тобой встречаемся? Я ведь специально звонил тебе вчера и предупреждал, – Кей свел брови к переносице.

Все-таки он красивее, чем только что ушедший брюнет.

– Я иду на встречу с классным руководителем сестры. Извини, сегодня мы не сможем встретиться, – твердо ответила я.

– Тебе больше нравится проводить время с учительницей, чем со мной? Странный выбор. Ладно, я оставлю машину тут. Пошли вместе, киска.

– Но я…

– Молчи.

И сколько бы я ни возмущалась, сколько бы ни отказывалась от этого «почетного» предложения, лидер «На краю» был непреклонен. Вчерашняя встреча с фанатами его ничему не научила. Единственно, что меня успокаивало, это то, что в воскресенье в школе учеников не будет, и это существенно облегчает мою задачу – встретиться со странной учительницей.

Я и блондин зашли в школьное здание, печально знакомое, но такое тихое, даже почти умиротворенное, и сразу же встретили бабушку-охранницу, явно скучающую.

– Опять вы, – произнесла она укоризненно, моментально узнав нас. – Чевой надо-то опять?

– Нам к Елене Петровне, – печально отвечала я.

– А-а-а, – протянула охранница. – Предупреждала она меня, что прийти к ней должны. Идите тогда. А ты, паренек, хоть и ладный да красивый, но шебутной больно. Наших детишек просто на уши поставил вчера, – выдала свое суждение старушка и вдруг добавила. – Но тебе, девка, повезло с ним.

Я волком посмотрела на Кея, сияющего, словно начищенный медный пятак, и зашагала вверх по лестнице. Судя по объяснениям сестры, прийти мне нужно было на второй этаж и попасть в кабинет 215. Кей увязался за мной.

– Может быть, я хотя бы к учительнице зайду одна? – сердито обернулась я на парня, когда мы оказались около нужного класса.

Он улыбнулся довольно-таки тепло, легонько щелкнул меня по носу и первым открыл дверь.

Сказать, что я опешила, – ничего не сказать. Он решил выдать себя за Эдгара, что ли? Вот дурак, честное слово, творческие люди такие непредсказуемые! А может быть, в этом и есть их своеобразная прелесть?

Я шагнула в ярко освещенный утренним солнцем класс вслед за молодым человеком и через пару секунд уже имела честь лицезреть новую классную руководительницу младшей сестры. Грозная с виду женщина, тщательно накрашенная и имеющая короткие, хорошо уложенные волосы, бюст которой явно превышал пятый размер, восседала за громоздким учительским столом. Вещи, книги и тетради на нем были расставлены и разложены с той самой аккуратностью и тщательностью, которой никогда не хватало в нашей семье.

– Здравствуйте, – явно ничего не стесняясь, хорошо поставленным деловым голосом произнес Кей.

– Здравствуйте, – подозрительно посмотрела на нас учительница. – Вы ко мне?

– Вы Елена Петровна? – спросила я, выглядывая из-за спины музыканта.

– Да, она самая. Что вы хотели, молодые люди? Если вы на курсы английского языка, то вам на третий этаж.

– Нет, мы по поводу Нелли Радовой, – вышла я вперед.

Ухоженная преподавательница удивленно посмотрела на нас и произнесла все тем же контральто с истеричными нотками:

– По поводу Радовой? И кто вы, позвольте узнать? Я вообще-то ждала маму Нелли, а не вас, молодые люди. Не хотите же вы сказать, что вы, – она перевела взгляд на меня, – что вы ее родная мать?

– Не хочу, – замахала я руками. – Вы вчера все не так поняли!

– Я вчера разговаривала с вами? – уточнила учительница, оглядывая меня.

– Да.

– Хм, странно, я думала, что между усыновленными детьми и родителями должна быть разница в возрасте около пятнадцати лет.

– Нелли моя сестра! – внесла я ясность.

– Садитесь, пожалуйста. А вы ее брат, так? – внимательно посмотрела на Кея преподавательница. Взгляд ее не обещал ничего хорошего.

– Нет, не брат, – первым уселся тот прямо на парту.

– Сядьте на стул, – волком взглянула на него Елена Петровна.

– Не хочу, – лениво отозвался тот. Я тут же дернула его за руку – вдруг эта женщина совсем обозлится на нас? – Кей, сядь, пожалуйста, на стул.

– А ты меня поцелуешь, мисс?

Вот дурак!

– Малышка, иди ко мне на руки? – явно издевался он.

– Молодой человек, вам здесь не дом встреч! Сидите друг у друга на руках в других местах.

– Кей, пожалуйста, слезь, – тихо, но твердо проговорила я.

Он, убрав волосы со лба, вытащил стул из-за парты, поставил его в проход и все же сел, тут же вытянув длинные ноги. Преподавательница смерила его тяжелые кожаные ботинки на шнуровке неодобрительным взглядом и сказала, словно невзначай:

– У нас в школе не одобряют неформальную одежду. И кем же вы приходитесь Нелли Радовой?

– Я не силен во всей это родственной терминологии… Я ее жених, – кивнул на опешившую меня Кей. – Поэтому буду присутствовать при разговоре с вами как заинтересованное лицо.

– Что ж, присутствуйте. Вижу, вы, молодой человек, не обременены манерами. Да и у вас что-то не то с психикой, – взглянула на меня учительница. – Вы вчера так орали по телефону, что я сначала подумала, что вы не в порядке. Итак. Я – Елена Петровна, новый классный руководитель Нелли.

– Я Катя, ее сестра, – отозвалась я спешно.

– Прекрасно. А вы, молодой человек, представитесь? – спросила учительница.

– Кей, – небрежно отозвался он.

– Просто Кей? – сощурилась женщина.

– Конкретно для вас – да. Не могли бы вы быстрее провести свою беседу? Я и моя девушка очень торопимся.

Вот же кретин! Какая я ему девушка? Приколист несчастный.

– Хм. Сначала бы мне хотелось узнать, почему родители Нелли не приходят в школу, а посылают вас?

– Наш папа очень занят, – отозвалась я.

– У многих детей очень занятые родители. Но они находят время, чтобы посетить школу, тем более когда их дети ведут себя так же ужасно, как Нелли.

– Томас, то есть папа, – он творческий человек. У него правда, очень мало времени, – приврала я, – и сейчас он уехал в командировку.

– Куда же?

– В Амстердам.

Кей хмыкнул. Учительница покачала головой.

– Хорошее место для командировки. – Видимо, с этим городом у женщины были определенного рода неприличные ассоциации. – Ладно, а где мама Нелли?

– В США, но конкретно сейчас, кажется, на Филиппинах, – печально отозвалась я.

– Неужели тоже в командировке? – явно не поверила Елена Петровна.

– Нет, она там живет, – «обрадовала» я Нелькину классную.

– И давно? – неожиданно заинтересовалась женщина.

– Лет десять точно, – припомнила я.

– Значит, ваша мама живет в Америке и в данное время пребывает на Филиппинах, я правильно поняла?

– Моя мама в Индии, – окончательно, по-моему, сбила я с толку не только учительницу, но и Кея, склонившего светловолосую голову и слушающего меня. Как все было просто с прежней классной руководительницей Нелли! Она была в курсе всех наших семейных странностей.

– Вы же только что про США и Филиппины говорили! – всплеснула руками Елена Петровна. – Определитесь уже!

Я вздохнула и поводила пальцем по парте.

– Просто ваши родители не хотят идти в нашу школу, а вы уже и не помните, что наврали! – Искренне посчитала меня лгуньей учительница. – А я все думала, в кого Нелли такая. Хорошо… А бабушка у вас есть или дедушка?

– Я не наврала, – возмутилась я. – А бабушка сейчас у нас в Эстонии. Гостит у своей подруги.

– Надо же, какая у вас семья интернациональная, – ехидно сказала классная руководительница. – Ладно, оставим бабушку и Эстонию. Так все-таки ваша мама в Индии или в Америке?

– Лично моя – в Индии, – стало раздражать меня такое отношение учительницы. – Она там, знаете ли, работает в консульстве, а я и мой брат живем с Томасом.

– А кто такой Томас? – потерла виски женщина.

– Мой папа.

– И что же вы его по имени называете?

– Он сам захотел.

– Это он вам из Амстердама сообщил?

Я устало поглядела на учительницу.

– Нет, это он сообщил мне в России, много лет назад. Когда поменял имя с Тимофея на Томаса.

Я отдувалась, а Кей в открытую улыбался. Изредка классная сестры поворачивалась к нему, видела его улыбочку и начинала все сильнее думать о том, что я издеваюсь над ней, рассказывая всякую чушь.

– С ума сойти, какая у вас жизнь сложная. Такое чувство, что все ваши родственники постоянно в Амстердам ездят, – с явным намеком произнесла она.

– Никуда мы не ездим.

– Ладно, я все же хочу, Екатерина…

– Я Катрина, – зачем-то поправила я учительницу, хотя сама обычно любила, чтобы меня называли Екатериной.

– Как-как?

– Катрина.

– Полное имя – Екатерина. У меня так старшую дочь зовут, – со знанием дела поправила меня Елена Петровна.

– А я именно Катрина, а не Екатерина, – заело меня.

– Не врите мне! – покраснела от гнева преподавательница. – Нет такого имени!

– Есть! – неизвестно зачем стала спорить я, понимая, что разговор превращается в фарс. – У меня в паспорте так записано.

Вот же дура эта Елена Петровна.

– Покажите паспорт, – хищно потребовала она.

– У меня его собой нет.

– Простите, что вмешиваюсь в такой увлекательный диалог, но не могли бы вы закончить выяснять всякую чушь и перейти к делу. Я спешу, – вмешался Кей.

– А вы вообще помолчите… Кей! Вы что, и в паспорте тоже Кеем записаны? – перенесла свой гнев на парня Елена Петровна, которой по ходу казалось, что мы ее дурачим.

– Чтобы узнать мое настоящее имя, журналисты готовы заплатить большую сумму, – самодовольно отозвался блондин, покачивая ногой. – Если вы перебьете их цену, то, может быть, увидите мой паспорт, окей?

Кей-окей, а звучит же.

– Хам! Я теперь понимаю, почему ваша сестра выросла такой беспризорной и наглой девочкой.

– Почему беспризорной? – начала злиться и я. – За ней всегда присматривали.

– Кто? Мама из Индии приезжала, что ли, и кушать готовила? – гневно посмотрела на меня классная руководительница Нелли.

– Кушать готовит Алексей.

– А это что еще за персонаж? – тут же заинтересовалась женщина.

И почему все знать хочет? Я уже так от нее устала…

– Это дядя.

Кей в это время встал со своего места и задумчиво начал проходить вдоль доски, увешанной сверху небольшими плакатами с какими-то правилами.

– Дядя, значит? – внимательно следила за его передвижениями хозяйка класса. – При чем здесь какой-то ваш дядя, если я хочу знать, отчего ваши родители не приходят в школу, когда я их вызываю?

– Папа занят, он художник!

– Теперь он художник! А я думала, он в Амстердаме.

– Одно другому не мешает, – рассудительно ответила я. Мне начал нравиться процесс издевательства над этой теткой.

– Забудем про папу. Отцы вообще, как правило, безответственны. Почему мама Нелли не приходит в школу, когда приезжает домой из Индии?

– Мама Нелли живет в Америке, отдыхает сейчас на Филиппинах, а в Россию ее не пускают.

– Кто? – подняла тонкие брови учительница, явно устав от моего общества.

– Эмиграционная служба, – пожала я плечами. Не-а, это реально забавно вот так вот с ней разговаривать.

– С чего это вдруг? – постоянно оборачивалась на Кея учительница – теперь он с самым серьезным видом читал настенную газету.

– У нее американское гражданство, – пояснила я. И что там парня заинтересовало?

– А в Индию ее, значит, пускают, – сделала совершенно неправильные выводы она.

– Она никогда не была в Индии.

– Вы же утверждали, Екатерина, что она консул в Индии! – заорала басом женщина.

– Это моя мама работает в индийском консульстве! – закричала и я. – А Нелькина живет в Америке! Поймите уже, наконец, что у нас разные матери!

– Разные, значит? – сощурила тщательно накрашенные глаза Елена Петровна.

Она стала еще краснее.

– Да.

И мне пришлось долго объяснять этой женщине, что моя и Эдгарова родительница после развода с Томасом по определенным причинам вынуждена была оставить нас у бывшего мужа, то есть у папы, и заняться карьерой. Так сложилось, что она стала работать в консульстве Индии, потому что знала хинди. Она до сих пор работает там, и должность у нее не самая маленькая. И приезжает к нам очень редко, это, конечно, напрягает, но мы давно привыкли. Мама хотела, чтобы мы жили вместе с ней в Индии, но ни я, ни брат, ни папа не дали на это согласия. Единственно, целых три раза я бывала в этой стране вместе с братом и сестрой. Нелли, кстати, к моей маме относится лучше, чем к своей собственной. А я просто привыкла, что ее нет.

Ее родная мама, которая с Томасом в законном браке и даже в гражданском никогда не состояла, оставила Нелли Томасу в то время, когда сестричке не было еще и года, и уехала в Штаты, в командировку, по работе. Там она познакомилась со своим нынешним мужем, вышла за него, получила американское гражданство и хотела забрать Нелли, но Томас, а также наша бабушка воспротивились и не дали ей этого сделать. Из принципа девочка никогда не приезжала в Америку, а ее мама не могла приезжать в Россию – в посольстве ей каждый раз отказывали во въездной визе. Почему – загадка. Возможно, потому, что первое ее гражданство было не российским, а латвийским.

– Мда, – только и оставалось сказать Елене Петровне. – Дурдом, право.

Кей, разглядывающий теперь портреты деятелей науки, один из которых сохранял на себе темные, плохо оттертые отметины пририсованной чьей-то шаловливой ученической рукой бороды, пятака и рогов, опять хмыкнул. Забавляется, гад. А я не могу все нормально объяснить этой властной женщине, постоянно перебивающей меня, особенности нашей семьи.

Придя в себя, Елена Петровна начала читать нотации относительно жуткого поведения Нельки. С ее слов выходило, что у меня сестра – самая настоящая бандитка с вывернутыми наизнанку мозгами, которая обижала всех и вся, дралась, материлась и «обзывалась не по-русски».

Прервалось это словоизлияние минут через двадцать, когда Елена Петровна настоятельно советовала проверять карманы Нелли, чтобы обнаружить там сигареты (Кей, скотина, невинным тоном предложил еще и косячки искать в ее рюкзаке). Дверь в кабинет распахнулась, и в классе показалась голова Помидоркина.

– Елена Петровна, по поводу вчерашнего нашего спора… – начал, было, директор школы, но вдруг заметил нас и даже присвистнул. – Господин Кей и сестра Нелли Радовой?! Что вы делаете в школе в воскресенье?

– Она захотела увидеть родителей Нелли, – кивнул в сторону учительницы парень.

И его, по-моему, все-таки забавляет эта ситуация.

– Елена Петровна! – свел густые брови к переносице Помидоркин. – Я же сказал вам, что нет никакой необходимости вызывать этих Радовых!

– Мне лучше знать, вызывать или нет, – стукнула кулаком по столу женщина. – Я классный руководитель Нелли!

– А я директор школы! Господин Кей, госпожа Радова, прошу вас простить за беспокойство, вы можете идти! Нелли – невероятно светлый и прекрасный ребенок, а может быть, даже ребенок-индиго! Идите, пожалуйста! – и с этими словами мужчина выпроводил нас из кабинета рассерженной Елены Петровны.

Кей ушел, не забыв нагло улыбнуться этой железной женщине, а я торопливо распрощавшись с ней, устремилась следом за ним. Вот и сходили к классному руководителю. Школа идиотов, блин. В следующий раз пусть Томас или Алексей позорятся, а еще лучше – Эдгар.

Мы спустились на первый этаж по абсолютно пустым коридорам и вышли во двор, где, кажется, стало еще теплее.

– А теперь, когда мы закончили с твоей глупой школой, повеселимся, девочка, – произнес Кей.

Я ничего не сказала, но тут же заподозрила неладное. А вдруг он извращенец? С чего-то же он пишет свои порой извращенные маньяческие тексты?

Мы подошли к машине, сели, продолжая по-прежнему молчать. Молодой человек отъехал от школы, а потом, около оживленной дороги, под раскидистыми елями, вдруг затормозил.

– Купи мне воды, – после пятиминутного молчания, во время которого успел набрать пару сообщений, произнес Кей.

– Что? – не совсем поняла я, обдумывая план побега. Если я просто выбегу из машины, блондин подумает, что я совсем сошла с ума. К тому же он хотел сказать мне что-то – об этом он заикался вчера…

– Я пить хочу.

– А сам купить не можешь?

– Нет. И быстрее.

– А может быть, я домой? – робко произнесла я.

– Нет. Иди за водой, – не глядя на меня, ответил молодой человек. – Поторопись.

Я вылезла из машины, настороженно посмотрела на Кея через приоткрытое окно и покорно, ощущая себя рабыней Изаурой, направилась через дорогу к небольшому супермаркету. Ладно уж, пусть сидит. Ему, наверное, фанаты мозг последний вынесли, несчастному.

Я в спешке забежала в стеклянные двери, едва не столкнувшись с каким-то дядькой, и уже через пару минут была счастливой обладательницей негазированной воды известной марки.

– Вот! – протянула я холодную бутылку Кею, залезая на переднее сиденье. Он даже руку не протянул, только смерил меня усталым взглядом.

– Это что?

– Вода, – с недоумением произнесла я. – Сам же заказывал.

– Какая вода? – скривил он губы.

– Хорошая.

– Мне нужна другая.

Вот это заявление. Конечно, приказывайте, милорд! Дурочка Катя все исполнит!

– Это еще почему? – изумилась я, опуская руку. А чем эта его не устраивает? Не дорогущая «Эвиан» в стеклянной бутылочке, конечно, но вполне приличная… Кею она все-таки не нравится.

– Потому что, детка, это негазированная вода, – откинул он со лба пряди.

Вот бы мне тоже такие же волосы… Интересно, это от природы они густые и мягкие, или мальчик пользуется косметическими средствами, как мой дядя?

– И что?

– Я не хочу это, – спокойно отозвался музыкант.

– Тебе нужно газированную, что ли? Или какую-то другую?

– Газированную, – не утруждал себя длинными фразами он.

– Но ты же не уточнил, что хочешь… сказал – воду, – растерялась я.

– А тебе трудно было догадаться, что я имел в виду?

Нет, милорд! Мой встроенный в мозг механизм прочтения чужих сокровенных мыслей работает на отлично!

И пришлось мне вновь бежать в супермаркет – я не могла отказать этому надменному парню, хотя прекрасно понимала, что лучше всего надо было вылить негазированную жидкость этому нахалу прямо на голову – чтобы его шикарные волосы промокли и сосульками повисли бы над ханжеским лицом.

«Упейся!» – с тайным злорадством протянула я Кею уже во второй раз только что купленную бутылку с газированной водой и легким привкусом лимона. Между прочим, отличная вещь – хорошо помогает утолить жажду и вкусная.

– Ты дура? – брезгливо отбросил фронтмен группы «На краю» второй экземпляр воды на заднее сиденье.

– Ты что? – возмутилась я. – Это тебе не нравится, то тебе не подходит! Да кто из нас дура?

– У меня аллергия на лимоны. Эй, ты знаешь, что такое аллергия?

Нет, я туповатая от рождения. Если слово состоит больше чем из четырех букв, я не понимаю его.

– Я просто попросил тебя купить воду, обычную газированную воду, а ты валяешь дурака. Ты думаешь, у меня есть время заниматься такими глупостями?

– Хорошо. Я куплю тебе то, что ты хочешь, – сердито выдохнула я и вновь рванулась через дорогу – к знакомому уже супермаркету.

А Кей как ни в чем не бывало вновь занялся своим смартфоном.

– Девушка, – с интересом поглядела на меня скучающая из-за отсутствия посетителей кассирша в голубой форме, – у вас что, сушняк? Вы за десять минут уже третий раз к нам за питьем.

– Ага, сушняк, – кивнула я. Ну что за люди? Так и знала, что обязательно поинтересуются, почему я бегаю к ним в магазин каждые три минуты. Мало ли у меня причин. Нинка правильно делает – если ей вдруг не нравится продавец, то она с каменным лицом заявляет, что «покупатель всегда прав» и с огромной настойчивостью стремится побеседовать с администратором или с менеджером.

– Тогда вам, может быть, про запас взять? – иронично осведомилась кассир, выбивая сумму в кассовом аппарате. – Чтоб к нам не бегать.

– Нет, спасибо. Мне одного «спрайта» достаточно, – сказала я в ответ, захихикала, подхватила двухлитровую бутылку и вновь двинулась к машине Кея неспешным шагом. Представляю, какое у него лицо будет, когда я ему «спрайт» вручу. А что, нужно же и мне как-то поиздеваться над этим чурбаном. Если человек хочет пить, то сможет и простой водой жажду утолить. Или сам пойдет в магазин, а не будет гонять девушку туда-сюда, чтобы она тратила свои деньги. Хорошо, что я пару купюр с собой прихватила. И они были предназначены вовсе не для того, чтобы купить целый ассортимент напитков для господина Я-Большая-Звезда.

Я, осторожно оглядываясь, хотела, было, перейти дорогу, как заметила, что то место, на котором стояла темно-синяя машина солиста, пустует. Рядом виднелся только открытый люк, около которого Кей остановил свою драгоценную тачку.

Этот дурак пропал.

Неужели его в преисподнюю утянуло?

Его фанатки не переживут такого – мигом пополнят запасники ада, продав свои юные души, чтобы остаться рядом с ним вечно.

Ладно, если светловолосый куда-то смылся, значит, я смогу пойти домой. На миг эта мысль меня обрадовала. А потом вдруг пришла грусть. Почему он уехал? Не сказал ничего, не попрощался? С ним что-то случилось? Или его добротное эго в очередной раз сделало финт – вроде как нет хорошей воды, нет никакого общения со мной, звездным мальчиком.

Ну вот. Хоть я и ныла, что Кей меня раздражает, но все равно – так приятно было, когда он вдруг решил меня обнять. И одеколон у него все же классный: кедр и горькие нотки…

– Эй, – раздался недовольный голос справа, – залезай быстрее.

Я повернула голову на знакомый голос и сделала шаг назад от удивления: светловолосый в комплекте со своим личным авто ждал меня около супермаркета.

– Быстрее, здесь стоять нельзя, – вновь поторопил меня Кей, и тонированное окно поползло вверх, закрывая его лицо.

Я с некоторым опасением забралась в салон. «спрайт» давать стало даже как-то стыдно.

– Ты когда-нибудь по сторонам смотришь? – Наклонился он ко мне и не спрашивая разрешения застегнул ремень безопасности.

Эй, Кей! Твое лицо в опасной близости от моего! Ты что со мной делаешь? И не надо меня касаться! Ты же нервируешь бедную Катю!

Я мысленно очень нехорошо выругалась в духе сапожников и Нинки. Почему ты такой красивый? Или ты только кажешься мне таким? Почему, когда я смотрела на твои идиотские портретики в Интернете, ты меня совершенно не волновал, как мою подружку или сестру? Почему, а? Молчишь? Правильно, молчи – ты же еще мысли не научился читать.

– Какие у тебя духи? – спросил он, чуть касаясь носом моих волос.

– А что? – осторожно спросила я, радуясь, что ему понравился мой любимый аромат от Диор, подаренный Алексеем, знающим толк в парфюмерии. И… он так со мной заигрывает, что ли?

– Просто ужасно пахнет, – вынес вердикт Кей, коснувшись волос рукой.

У него что, пара дополнительных носов на ладонях находятся?

– Чего-о-о? – взвилась я. – Ты мне просто мстишь за одеколон! Это классные духи. – поджала я губы. Мне их Алексей подарил на прошлый день рождения, а у него вкус очень хороший.

Так и знала, от блондина только подвохов ждать и приходится.

– Ничего подобного. Поменяй духи. Я люблю более сладкие ароматы.