Мы будем вместе, я знаю!

Не первый раз она заговаривает со мной на эту тему в попытке вразумить меня, делая это тайком от отца, а возможно, и по его поручению. Сам он может только орать на меня и грозить всякими санкциями, что уже не действует. Даже от отцовских воплей я научилась абстрагироваться. Я просто воздвигаю между нами мысленную стену, настолько глухую, что голос отца долетает до меня словно издалека.

— Я не ваши инвестиции…

— Ты так считаешь?! — голос матери становится выше и звенит где-то под сводами потолка. — Ошибаешься! Мы тебя вырастили и воспитали. И теперь ты нам должна отплатить тем же!

— Принести себя в жертву, то есть? Стать заложницей очередных достижений отца? — с усмешкой смотрю я на женщину, которая сейчас представляется мне кем угодно, но только не моей матерью. — Ну уж нет!

— Да как ты смеешь! — замахивается она на меня. — Как у тебя язык поворачивается только?..

Она меня и пальцем не тронет — это я знаю точно. У мамы железные принципы — детей бить нельзя. Но лучше бы ударила, нежели выслушивать ее бесконечные нотации.

— Мама, в нашей семье уже есть жертва. И это ты! От меня он этого не дождется никогда!..

— Что?.. Что заставило тебя снова связаться с ним? — вскочила мать с дивана, стряхивая с себя разом весь лоск. Вот только что она была светской дамой, как моментально превратилась в уличную торговку. — Ведь столько лет ты жила без него. Строила свой бизнес, росла как личность. Мы с отцом думали, что ты образумилась и научилась расставлять жизненные приоритеты…

— Вы с отцом думали?.. — почувствовала я, как вытягивается от удивления мое лицо. — А откуда вы знаете про мой бизнес?

Откуда у нее такая информация? Я же порвала между нами малейшую связь, вычеркнула их из своей жизни, как и себя из их. Так откуда?..

— Мы все знаем, — важно заявила мама, и на губах ее появилась недобрая улыбка. — А ты думала, нет?.. Размечталась! Мы знаем, и на чьи деньги ты построила свой бизнес. Хотя бы за это ты должна быть благодарна…

— Ну уж нет! — уже я вскочила со стула. — Не надо попрекать меня этими деньгами. Эти деньги заработаны мной годами послушания!

— Да брось ты! Не строй из себя жертву, — усмехнулась мать. — Любой мечтает оказаться на твоем месте…

— Мам, — перебила ее я. — Ты зачем пришла? Ты не понимаешь, что я уже не та девочка, что когда-то жила вместе с вами? К чему все эти разговоры?..

Думала я о другом. Никак не могла переварить новость, что все те годы, что я жила без них, они следили за мной. За моими успехами, достижениями… за всем! А я считала себя независимой. Гордилась, что всего смогла достичь сама. А теперь… Теперь я уже ни в чем не была уверена, хоть в глубине души и теплилась мысль, что к бизнесу моему отец не приложил руку, что его я взрастила сама. Зачем ему это нужно, если больше всего он был бы рад, вернись я домой, под его крыло, с видом побитой собаки?

— Ты права — все эти разговоры ни к чему, — вздохнула мама, и на лице ее проступила печать озабоченности. — Я только надеюсь, что у вас все несерьезно… — снова взглянула она на дверь. — А пришла я сказать, что твой отец болен.

И снова я прислушалась к себе — ничего, пустота. Известие о болезни отца не затронуло во мне ничего. Аж страшно стало.

— Что с ним? — спросила, потому что должна была спросить.

— Недавно у него случился сердечный приступ. После него он оправился, конечно, но врачи сказали, что сердце его уже работает не так, как раньше, что приступы могут повторяться, и существует угроза инфаркта… В общем, он теперь много времени проводит дома, врачи велели ему не перетруждаться. Ну и я хочу, чтобы ты пришла к нам, повидала отца. Вдруг потом уже будет поздно…

Впервые с момента этой нашей встречи мама посмотрела на меня как человек, который пришел просить, а не требовать.

— Зачем, мам? Отцу это не нужно, как и мне, — снова опустилась я на стул.

Весь этот разговор, сама встреча, выматывали. Чувствовала себя усталой.

— Настя, он любит тебя!