Мы дрались на истребителях

– Целовались иногда. Танцев сначала не было. Потом в 1943 году мы стали называться офицерами. В это время начали строить Дома офицеров. Нормальный был Дом офицеров, с хорошим танцевальным залом, кафе, бильярдная в Ваенге. Зимой мы туда ходили часто, летом не ходили – всегда в готовности. В выходные ходили. В принципе в неделю раз или два объявляются танцы в Доме офицеров. Это в темное время, в зимнее время.

– Как вообще время коротали?

– Кто письмо пишет, кто дремлет, кто рисует. Играли в шахматы и домино. Карты презирались. Анекдоты рассказывали, жили нормально.

– Когда лучше, зимой или летом?

– Зимой. Меньше потерь. А летом все время на боевом дежурстве, круглые сутки. Ночи же летом не бывает на Севере, там все время солнце, если нет облаков, все время светло. Поэтому постоянно боевая готовность номер 2. Зима – это время отдыха. В 1943, 1944 годах летом организовали 10-дневные дома отдыха. В готовности не находишься, ни о каких боевых заданиях не думаешь. В основном там спали, ели, играли на бильярде, танцы, отвлечены от боевых действий. Аналог полярной ночи в летнее время. Туда попадали по графику. Кто больше боевых вылетов – того первого. Бывают летчики, у которых состояние здоровья немножко похуже, нужно отдохнуть. Кто-то пришел после сбития. Но в принципе там были все по 10 дней.

– Вас всего сбивали два раза?

– Да. Оба раза на «ЛаГГе».

– У вас «Кобры» были с 20-мм и 37-мм пушками. Какая лучше?

– 20-мм, у нее выше скорострельность, но и она уступала ШВАК по этому параметру.

– На одну гашетку выводили?

– Нет. Две гашетки. У пушки одна, у пулемета другая.

– В полку могли быть приписки? Были люди, которые могли приписывать себе победы?

– Это невозможно. Как можно приписать? Враньем заниматься? «Капитан-лейтенант» в гвардейском полку был. Такой пожилой уже. Говорят, что он приписывал. Его звали «капитан-лейтенант». Он был капитаном, а потом его разжаловали, по-моему, за пьянку. И его начали называть капитан – лейтенант. Слух такой был. Говорит: «Я сбил 4 самолета». Ему говорят: «Нет же подтверждения». – «Мало, что нет подтверждения. Моя жена знает, что я сбил и все. Я ей написал, значит, я сбил». Это отдельный случай. Такой веселый мужик был. Пожилой. Мы против него были мальчишками. У нас в полку мне такие факты не известны. Фотокинопулеметы у всех стояли уже на «ЛаГГах». Там не соврешь. Там фотографируют. Видно дальность, расшифровку. Когда говоришь, что сбил. У нас был начальник фотослужбы. После вылета эти кассеты забирал, проверял. Кто говорил – сбил, он смотрел. Он мог определить дальность стрельбы, видеть, по какой цели стрелял. Тут особенно не соврешь. Потом зрительный контроль группы.

– Таран у вас в полку был, Чиликов таранил.

– Я был на земле, в этом вылете не участвовал. Это был мой командир звена. Был налет на Мурманск. Подняли группу нашего полка, ведущим был Чиликов. Вступили они в бой, когда немцы уже Мурманск прошли и приблизились к нашему аэродрому. Причем, они летели на небольшой высоте. Стрелок бомбардировщика подбил Чиликова во время атаки. Он этот бомбардировщик сбил. Этот подбитый бомбардировщик ушел, прошел с дымом мимо нашего аэродрома, потом где-то врезался. Он, видимо, пытался спасти самолет Выпрыгнул на малой высоте и не успел раскрыть парашют. Ударился о землю и умер. Говорили, что у него кончился боезапас, что он таранил этот бомбер. Но сам погиб из-за того, что была малая высота. Он умер не сразу, какое-то время был жив. Вроде успел сказать: «Я умираю, берегите Родину». Такие были разговоры.

Рассадкин П.А. 1944 год

– Как относились к потерям?

– С сожалением. Сознательно. Война без потерь не бывает.

– Первые потери воспринимались более остро, чем последующие?

– Всегда одинаково. Всегда это было тяжелым делом, хоронить друзей.

– Как погиб Харламов?