Мы дрались на истребителях

Был такой случай. Мы летали на Севастополь, сопровождали бомбардировщиков. У меня к тому времени уже семь или восемь сбитых было. Почему-то я остался один их прикрывать. Воздушные стрелки левого звена девятки бомбардировщика отбивались от «фоккера». Я подошел и этого «фоккера» сбил. А тут подошли четыре «кобры». Вернулись, готовимся ко второму вылету. Сидим в готовности номер 2 у самолета. К моей машине подъезжает майор, Герой Советского Союза из 9-го гиап. Спрашивает: «Дементеев, ты сейчас сбил «фоккера»?» Я говорю: «Так точно». – «Нет. Это стрелки сбили. Мы подошли и ничего не видели, и подтверждение мы тебе не даем». Ну что тут скажешь? Как доказать, что стрелял и сбил? Может, показалось. К тому же я младший лейтенант, а он майор, Герой Советского Союза…

Видать, до этого он с командиром полка разговаривал – смотрю, командир подошел, грустный. На следующий день на По-2 к нам прилетел полковник, начальник штаба корпуса. Стал задавать вопросы, задачу поставил на следующий день. А потом выходит из землянки и говорит: «Стрелки говорят, что вчера ваша «кобра» сбила «фоккера». Павликов[94], командир полка, аж подскочил от радости. Выслали-таки они письменное подтверждение. Радость была, конечно.

А потом, знаешь, как говорится: пуганая ворона куста боится. Вот, например, у нас одного летчика сбила зенитка. Вроде потом летал нормально, а как разрывы зенитных снарядов увидит, шарахается в сторону. Боится зенитки. Хотя она и далеко стреляет, а он все равно боится. Так, видно, и здесь: «фоккера» кого-нибудь побили, вот их и начинают бояться.

– Говорят, «кобра» легко в штопор срывалась?

– Да, нас пугали, что она горит хорошо, что очень штопора боится. Так вот, был у меня такой случай. Две «пешки» пошли на разведку в немецкий тыл. Прикрывали их восемь «кобр». Командир полка велел мне с Борисом Степановым (я уже стал старшим летчиком) парой вылететь на передовую: «Посмотри, если где «мессера» будут, свяжи их боем по возможности. И передай нашим, чтобы они готовы были к встрече». Хорошо. Вылетели, набрали тысячи три. Выше нас появилось три самолета – два «мессера» и один «фоккер». Еще подумал: интересно, почему у них такой строй? А раньше я уже слышал, что ребята из 16-го полка такое встречали. И вроде даже немцы успех имели, нашего сбили. Думаю, это приманка какая-то. Действительно, если я высоту наберу, то скорость потеряю. Скорость держать – высоту не наберешь. А видят они меня или нет, не знаю – на встречных идем. Потом смотрю, «фоккер» отваливает от этой группы и прямо перед моим носом проходит. Но на пикировании у него скорость больше, чем у нас. Степанов стоял справа. Он заметил этого «фоккера», а двух «мессеров», что сверху остались, не видит, говорит: «Сейчас я его сниму». – «Встань на место, – говорю ему, – не трогай». Он команду «не трогай!» выполнил. А я думаю: сейчас погонись за ним, у него скорость больше, время пройдет, пока его догонишь, а те в это время свалятся, тебя быстренько догонят и снимут. Эти «мессера» сваливаются в пике и атакуют меня и Степанова. Ведущий немецкой пары пикирует, я на разворот и под него ухожу, чтобы он увеличил угол пикирования. Мы сближаемся, сближаемся, я только думаю о том, чтобы в прицел к нему не попасть. «Мессер» остался сзади, чтобы осмотреться, я повернулся, а ногой надо же упереться во что-то, чтобы назад посмотреть. В педаль уперся и, видимо, сильно ее дал. Вижу – проскакивает «мессер» в хвосте, а меня как крутанет в штопор, я аж о кабину головой ударился. Сразу рули поставил на место, машина вышла из штопора. Мне станция наведения передает: «Дементеев, что у тебя там?» – «Да вот, здесь какие-то были… А в чем дело?» – «Да пара «мессеров» говорит, что «Иван» не попался на удочку».

Я после этого делал несколько полетов так: ребят просил первыми садиться, а сам в зону и вводил «кобру» в штопор. Посмотрел, как она сваливается, как выходит, – оказывается, не так страшен черт, как его малюют.