Мы дрались на истребителях

Васильев Александр Филиппович

Родился я 19 апреля 1923 года в глухой деревушке Люто головая под Псковом. Когда мне был год, у меня умер отец (он участвовал в Первой мировой войне и болел туберкулезом). Мать вышла повторно замуж за двоюродного дядю моего отца. И сама умерла, когда мне было семь лет. Остался я с отчимом.

Поступил я в школу, окончил семилетку. Решил поступить в педучилище в Ленинграде, поехал сдавать экзамены. Был я в числе лучших учеников в классе. А там, в Ленинграде, засыпался на экзамене, когда попросили разобрать предложение по членам. Нас ведь как учили: я знал подлежащее, сказуемое и второстепенные члены предложения, но какие именно второстепенные члены – скажем, обстоятельства места, обстоятельства образа действия, обстоятельства времени, – я этого ничего не знал. Вот и не прошел в педучилище.

Поехал обратно в деревню. Там назначили меня помощником счетовода, хоть и было мне 14 лет. Сидел я в конторе, зимой участвовал в лесозаготовке и готовился к поступлению. В следующем году поехал еще раз, уже в город Луга, там тоже было педучилище. Я сдал экзамены, прошел по самой нижней кромке, но все-таки меня зачислили. И, скажу, потом я был в классе педучилища в числе лучших учеников.

В то время прошла эпопея спасения челюскинцев. Летчики были героями! На это наложилась моя детская тяга к небу. Я не думал, что стану летчиком. А тут при училище создали планерный клуб, и я, конечно же, в него записался. Как мы летали? У нас были планеры, которые таскал самолет, были планеры, которые запускал трактор. Представь, такой барабан, на него наматывался трос: барабан крутился, подтягивая планер, и он поднимался метров на триста. Наконец, были самые простые планеры, которые запускались тремя толстыми резиновыми жгутами, как камень из рогатки. На таком планере можно было пролететь метров 50 на высоте нескольких метров. Я летал на таком планере.

Когда я учился на третьем курсе педучилища, из города Боровичи Ленинградской области приехали представители тамошнего аэроклуба. Им нужно было набрать дополнительную группу из 12 человек, и вот они приехали к нам отобрать несколько недостающих курсантов. В тридцатые годы в аэроклубах занимались без отрыва от производства. То есть ребята работали, учились и в свободное время летали. А перед войной подготовка курсантов в аэроклубе была организована с отрывом от производства. Я, поскольку летал уже на планере, был зачислен в эту группу. По моей просьбе из училища взяли моих друзей: Колю Дронкина, Колю Михайлова и Колю Тимофеева… Все они потом погибли, вечная им память. Лужские ребята нас собирались даже побить, потому что из педучилища взяли 4 человека, а из всего города только восемь. Несправедливо, конечно, по отношению к ним.

Приехали мы в Боровичи, нам дали номер в гостинице, и стали мы летать. Зима была очень холодная. Помню, маслом мазали лицо, чтобы его защитить от обморожения.

Я в нашей группе вылетел первым, сказался опыт полетов на планере. А к марту 1941 года весь аэроклуб закончил курс обучения. Нас направили в город Энгельс, что на Волге, под Саратовом, в Энгельсскую военную школу пилотов. В Энгельсе я тоже первым из группы вылетел самостоятельно на самолете Р-5.

22 июня 1941 года началась война. Мы удивлялись тому, что немцы наступают, вроде ведь Красная Армия должна была бить врага на чужой территории малой кровью. Думали, что до старой границы их допустят, а потом турнут обратно. Потом видим, они и старую границу прошли, и дальше пошли. Окончил я училище на Р-5 в августе. Мне присвоили высокое звание сержанта и направили в Алатырь Чувашской ССР инструктором в военную школу первоначального обучения на самолетах У-2.

Осенью 1941 года наши школы расформировали, и на их базе были созданы легкие ночные бомбардировочные полки. Я был зачислен в 716-й легкий ночной бомбардировочный полк. Мы занялись освоением ночных полетов. В то время приборов особых не было. Тем более на У-2 какие могли быть приборы? Только высоту можно было увидеть и давление масла. А так надо было искать визуальные ориентиры. Тем не менее нас обучили полетам в ночных условиях, и где-то в феврале наш 716-й полк отправили на фронт. Мы перелетели на аэродром Яровщина, в тридцати километрах южнее города Лодейное Поле, что на севере Ленинградской области, на реке Свири.

А 4 марта 1942 года я совершил первый боевой вылет с командиром звена на бомбометание.