Мы дрались на истребителях

– На «кобре» стоял хороший прицел, так что стреляли мы по нему, а не «по заклепкам». Бывало, давали пристрелочную очередь из крупнокалиберных пулеметов, но сам я считал, что такая «трасса» вредна. В бою ведь важнее всего внезапность. Мы больше всего побед одерживали тогда, когда нас противник не видел. Нужно, чтобы неожиданно ты подошел и ему врезал. А некоторым летчикам не терпится стрелять. Такие дадут очередь, «трасса» летит, враг ее видит и сразу уходит. А когда трассирующих патронов в ленте нет, то ты подходишь и бьешь. Не попал – еще ближе подходишь. Во всяком случае, с моей точки зрения, так было лучше, и я просил пулеметы трассирующими не заряжать, но выполнялась моя просьба не часто.

Иван Гайдаенко в кабине своей «аэрокобры»

Зато кабина в «кобре» была намного лучше, чем в ЛаГГ-3. Обзор назад и вбок был очень хороший. И самое главное, на ней была по тем временам прекрасная радиостанция. И даже радиополукомпас был. Когда ЛаГГ-3 мы получили, то не на всех были радиостанции. У ведомых был приемник, а ведущих приемник и передатчик. Что это значит в бою? Я увидел – а у меня только приемник, я ничего сказать не могу. Но это еще что. На И-16 когда летали, там вообще никакой радиостанции не было. Как, спрашивается, воевать, наводить? Нам, бывало, скажут – лети в тот район и ищи. Правда, в 1942 году, когда мы «кобры» получили, наведение с земли уже было организовано. Но локаторов было недостаточно.

В кабине был хороший бортпаек. На каждый прием пищи полагалась отдельная упаковка, в ней все парафином залито и положены продукты. Еще там была хорошая аптечка. В ней специальный шприц с обезболивающим. Тебе надо только колпачок снять, и можешь себя сразу уколоть. Перевязочные материалы были отличные. Но этим можно было воспользоваться, только если ты с самолетом сядешь. А так как это было маловероятно, летчики брали 3-4 плитки шоколада, обматывали их изолентой и прикручивали к парашюту или клали в карман. С собой брали пистолет и еще пару обойм. Ракетницу не брали. Кроме штатного «ТТ», у меня был небольшой немецкий пистолет «Маузер». Мне, к счастью, личное оружие применять не пришлось, но мы на земле в свободное время стреляли. Патронов много было.

Про то, что «кобру» было тяжело вывести из штопора, сказано много. Когда я был в 20-м гиап, при переучивании на самолет «киттихаук» летчик Купцов в зоне сорвался в штопор. Я стоял на старте, следил, как он пилотирует. Я ему командую: «Выводи, ручку отдай». Потом вижу, что самолет уже низко, кричу: «Прыгай, прыгай!» Не прыгает. За лесом самолет скрылся, и потом оттуда дым пошел – все. А это же Кольский полуостров: ни деревень, ничего нет. Только железная дорога, вдоль нее все и расположено. Быстро добраться до места падения не получилось. Вылетели туда на У-2. Нашли место падения, но поскольку местность болотистая, то машина ушла глубоко. Копались, копались, но так и не смогли определить, там летчик или нет, а парашют не нашли. Мы решили, что он погиб. Прошло два дня, нет его. Как у нас принято, устроили похороны. Мы в таких случаях брали гроб, что-нибудь клали в него и хоронили. И вот траурная процессия идет к кладбищу. Вдруг из леса появляется человек, весь в грязи, исхудавший. Спрашивает: «Кого хоронят?» Ему отвечают: «Да летчик Купцов разбился». – «А чего вы меня хороните, я еще жив». Оказывается, он выпрыгнул на малой высоте, парашют у него успел раскрыться, но он ушибся. Потом парашют собрал и пошел. Блудил по лесу два дня, никак не мог выйти на аэродром. И все-таки вышел на железную дорогу, добрался в полк. Конечно, после этого надо мной все друзья смеялись: «Расскажи, как ты Купцова хоронил!»

Если же сравнивать наши самолеты, выпускавшиеся уже во время войны, с теми, что поставлялись по ленд-лизу, наши были лучше. Вот такой пример.

В 1944 году на Севере война закончилась. Нашу дивизию оставили, а остальные части уехали на Дальний Восток. Мой полк летал на «киттихауках». Я узнал, что в Вологде стоят самолеты Як-7Б. Полк, который на них летал, ушел, а самолеты оставил. Я договорился, поехали мы туда и забрали двенадцать Як-7Б. Кутахов, командир 20-го гвардейского полка, где-то достал Як-3. Раз войны у нас, на Севере, уже не было, решили сделать сборы и провести воздушные бои. И вот полетели мы на сборы: Кутахов на Як-3, а я на Як-7Б. Новожилов и еще один командир полка были на «кобрах». Так в этих учебных боях мы эти «кобры» на «яках» загоняли!

Мне кажется, что из самолетов, которые пошли во время войны, самыми лучшими были «яки», особенно Як-3. Если там сидит опытный летчик, то сбить его невозможно: настолько он был маневренный, но и Як-7Б тоже были серьезными машинами.

– Вешали вам на «кобры» бомбы?

– Нет. У нас не было бомбодержателей.

– Летали с подвесными баками?

– Да. Перегоночный бак на «кобре» был только для перегонки. Он ставился посередине под фюзеляж. Мы его заправляли, когда гнали самолеты из Красноярска по специальной трассе.