Мы из Бреста. Книга вторая

   В разбитое окно, было видно, что бывшие пленные, раздевшись почти донага, плещутся из ведер у бочки во дворе дома. Греть воду было некогда, так что пока холодной водой хоть грязь с себя смоют. Кое- кто бойцов уже примеряли немецкие сапоги и нашу форму, видно найденную, где- то в домах поляков. Несколько автоматчиков расположившись по периметру, аккуратно наблюдали за освобожденными и до сих пор стоящих на коленях посреди улицы поляками. Старый поляк что- то пытался вытребовать у стоящего рядом пограничника. Что конкретно слышно не было. Но не нужно быть оракулом, чтобы понять причину столь эмоционального поведения старика. На его глазах один из бойцов резал ножницами простыню и отдавал лоскуты ткани пожилому бойцу, в накинутой на голое тело шинели, бинтующего раненого. Ничего перетерпят. Нам важнее, людей спасаем. Когда будем уходить, все компенсируем. Зачем людей лишний раз обежать и настраивать против нас. Деньги и у немцев и у поляков набрали, так что не обидим, заплатим сколько надо.

   Следом за Поповым бойцы пригласили заходить по одному комсостав. Он был представлен тройкой летунов и двумя пехотинцами. Причем все пятеро были ранеными. Кто с перебинтованными руками, кто с ногами, кто с фингалом под глазом.

   Старшим по званию был старлей из летунов. Григорий Паршин проходил службу в 13-м скоростном бомбардировочном полку, что стоял в Росси под Белостоком. С марта 1941 г. в Росси начали строить ВПП с твердым покрытием, и полк был переброшен в лагерь на полевой аэродром близ села Борисовщизна. Экипаж Паршина как еще 6 экипажей полка войну встретил в Бобруйске, при перегонке новеньких Пе-2 с завода в полк. Вернуться в полк так и не смогли. Были зачислены в состав 13 авиадивизии. Где и воевали все эти дни. Вчера днем вылетели с Бобруйского аэродрома на разведку. Их "Пешка" была сбита во время полета недалеко отсюда. Из горящего самолета спастись удалось только им с лейтенантом Серегиным. Бортстрелок погиб в бою. Место для своей посадки выбрали неудачно. По приземлении их взяли в плен немецкие пехотинцы, стоявшие в перелеске на биваке. После чего передали жандармами, а те доставили уже вечером сюда.

   Это же подтвердил и штурман.

   Рассказы летчиков меня неожиданно взволновал. Впервые мне удалось найти факт реального изменения истории. В той, что я знал, 26 июня был последним днем, когда наша авиация действовала с Бобруйского аэродрома. В ночь на 27 июня его покинули штаб 13-ой авиадивизии и летчики 160-го истребительного полка. А уже вечером 27 июня аэродром превратился в поле боя между частями нашего 47 стрелкового корпуса и немцами. Из - за нерасторопности наших технических и наземных служб на аэродроме осталась куча неисправных самолетов. Ставшими трофеями немцев.

   А тут на лицо такие изменения. Парни днем 27-го вылетели оттуда на разведку тылов противника. Тем более так далеко от линии фронта. Да разговоры об эвакуации велись, но вопрос так остро не стоял. С аэродрома продолжала активно действовать наша бомбардировочная авиация. Над ним постоянно шли воздушные бои. Его бомбили, но враг еще был далеко от Березины.

   А говорят ничего изменить нельзя! Можно только постараться надо. Так что с новыми силами продолжим ее менять...

   Третий летчик младший лейтенант Соловьев был из 41 истребительного полка 9-ой авиадивизии. В полк прибыл за месяц до войны. Летал на МиГ-3. Войну встретил на полевом аэродроме Себурчин вблизи Белостока. В первом же бою был сбит, погнавшись за Юнкерсом, на немецкой стороне Буга. На земле от погони ему удалось скрыться в болотах. Сутки скрывался там. Кругом были немецкие части, ждавшие переправы на наш берег. Поэтому и ему самому переправиться через Буг не удалось. Из болота выполз только когда немцы ушли. Ища место для переправы, пошел вдоль берега реки на юг. Днем 24 июня встретился с тремя бежавшими из немецкого плена бойцами 119-го стрелкового полка. Младшим сержантом Соболевым и красноармейцами Михайловы и Сазоновым. Решили вместе прорываться к нашим. Ночью 26-го удалось вплавь переправиться на наш берег. Скрываясь от немцев, шли краем дороги на восток. Голодали. Местное население отказывалось кормить. Вчера их, ослабевших от голода, захватили поляки. Избили, а затем сдали немецкому патрулю. Тот вечером привез их на грузовой машине сюда. О бойцах выходивших вместе с ним Николай отзывался хорошо. И показал их.