Мы, кто катит этот мир

Не столько от неожиданности, столько от удивления она немного ослабила хватку, а «бесцветный» так тот и вовсе перестал дышать. Жертва и палач, что поменялись местами, переглянулись и удивленно замигали глазами. Вне всякого сомнения, подобного явления они не ожидали. Это все вид того… новенького. Не пугающий он, комический. Полы широкого плаща скрывали объемную фигуру, в руке чернел отвратительного вида пистолет, но это еще ладно, а вот лицо, совсем уж некстати, закрывала яркая карнавальная маска, украшенная цветными перьями.

Человек в маске жестом дирижера взмахнул рукой с пистолетом, указывая стволом на плетеное кресло, что появилось на границе освещенной территории и кромешной мглы. «Бесцветный» облегченно выдохнул, тяжело поднялся, со злостью взглянул на девушку, которая покорно склонила голову. Напрягся, казалось, сейчас он ее ударит, как минимум, попытается. Нет, не рискнул, просто схватил руку, что выкручивала его суставы, попытался повторить прием, но физические упражнения это не самое сильное его место. Смирился. Подтолкнул девушку к стулу, та села.

– Вижу, наручники нашу гостью удержать не могут, значит, давайте поступим, как раньше, как в былые, так сказать, времена. Вяжи! – человек с пистолетом бросил на пол большой моток грубой пеньковой веревки. – Смотри мне, чтоб не развязалась!

Веревка надежно зафиксировала руки и ноги. «Худой» старался изо всех сил, вязал узлы, крепко, профессионально, со знанием дела. Тут старайся, не старайся, а никакая шпилька не поможет.

Наблюдая за его действиями, толстяк заметно осмелел. Медленно, по-прежнему продолжая целиться, он подходил ближе и ближе. Остановился у кресла. Присел. Потрогал последний узел, убедился в том, что девушка полностью обездвижена. Повернулся к бесцветному своему помощнику.

– Все. Собирай свои железки и с глаз долой! Да, ребятам скажи, чтобы готовились. Раз наша гостья не хочет сотрудничать, значит, все сделаем сами.

Все еще не решаясь убрать пистолет, он медленно попятился. Шаг, еще и еще один. Остановился, нащупал в темноте стул, потянул его на себя. Помещение наполнилось отвратительным скрипучим звуком, в воздухе запахло пылью с привкусом чего-то едкого.

– Вы не забыли, что находитесь на химическом предприятии? Нет? Это хорошо, не советую слишком глубоко дышать. Пыль, понимаете ли, большей частью состоит из человеческого эпителия. Кто знает, чью кожу мы вдыхаем, как он жил, от чего умер, – человек в маске тяжело опустился на стул. – Итак, по законам жанра я просто обязан с вами поговорить. Должен предложить вам сотрудничество, склонить на мою (конечно же, темную) сторону, все такое. После вы с презрением отвергнете то, что я делаю от всей души, оскорблять начнете с переходом на личности. Выслушав, мне ничего не останется кроме как вас убить. Да, так все и произойдет, я не хуже какого-нибудь ясновидящего представляю ближайшее будущее. Так все и случится, но все-таки я бы хотел заключить с вами сделку…

Тот замолчал, казалось, что-то обдумывая. Она же внимательно его рассматривала. Особенно ее занимала маска. Нет, она прекрасно знала, кто под ней скрывается. Директор. Пусть тот зачем-то пытался изменить голос, придумал себе смешную походку, но массивную фигуру не скрыть никаким плащом. Непонятно, к чему все это? Что за маскарад? Это, конечно же, интересная идея, но как-то несвоевременно…

– Точно, совсем из головы вылетело! – совершенно неожиданно толстяк рассмеялся. Громко так, натурально, просто от всей души. Смеясь, поднялся.

Изображая то ли загадочного мистера Икс, персонажа популярной оперетты, то ли небезызвестного призрака, живущего в тайных подвалах старого оперного театра, хохотун взмахнул рукой, закрывая полами плаща лицо, тут-таки убрал плотную ткань. Маска исчезла. Еще движение и в темноту улетел сам плащ. На границе света и тьмы, контрастно освещенный и глуповато улыбающийся, стоял толстяк директор. Он смущенно пожимал плечами и водил носком правой туфли перед собой, просто не страшный злодей, а обычный нашкодивший школьник.

Она не выдержала и расхохоталась. Буквально зашлась веселым безудержным смехом. Минуты сменяли друг друга, она смеялась, он мрачнел. Она закатывала глаза, заливаясь, он же мигал ресницами и краснел, прекрасно понимая, что смеются над ним и только над ним. Краснел, но ничего противопоставить веселому смеху попросту не мог.

– Все! Посмеялись и ладно, – краска отхлынула от круглого лица, оно стало серо-земляного цвета. – Пора переходить к делу.

– Какие у нас с вами могут быть дела? – сквозь смех спросила она.

– Прежде всего, перестаньте хохотать. Невежливо это, да и не люблю я все эти «хи-хи»! Надо мною в детстве часто смеялись, – он отвернулся и продолжил: – Мне бы очень не хотелось этого делать, не вынуждайте меня, но если вы не успокоитесь, мне придется принять меры…

– Хорошо, – неожиданно легко согласилась она. – Так что вы хотите мне предложить?