Мы купили книжный магазин

Но, конечно, мы возвращаемся и, конечно, не сдаемся. Мы просто не можем: у нас двенадцать сотрудников и довольно много долгов перед банком, поэтому мы стараемся мотивировать друг друга и проявлять снисхождение, из последних сил засучиваем рукава. Оливер чинит стиральную машину, я в понедельник пытаюсь объяснить всем участникам этой дурацкой игры, что так больше не может продолжаться. А во вторник они наконец перебарывают самих себя и начинают общаться друг с другом. Три компьютерных специалиста, которые спустя несколько недель наконец додумываются решить проблему вместе, путем разговора. Через совместное взаимодействие. Настоящая революция. Но они, должно быть, почувствовали, что мы больше не собираемся терпеть. Что терпению пришел конец и что теперь им придется прибегнуть к таким непривычным методам, как разговор друг с другом. Устанавливается конференц-связь, они входят в нашу сеть через удаленный доступ и на протяжении трех часов пытаются что-то предпринять. Они пробуют разные способы и пути, ставят в одном месте галочки, чтобы потом снять их в другом, делятся друг с другом новыми идеями, и почти в шесть вечера Макс, который участвует во всем этом, сообщает мне: «Можешь не благодарить. Мы нашли решение». Он звучит совершенно измученным, и его словам не хватает убедительности. Им уже несколько раз казалось, что проблема решена. Я и не думаю его благодарить, потому что не верю в хороший исход.

Весь вечер всеми возможными способами, которые только можно придумать, мы заказываем как сумасшедшие книги для вымышленных клиентов, генерируя невероятно длинные списки в корзине, которые и приводят обычно к краху системы. Система работает. И продолжает работать на следующий день утром, после обеда и вечером. Работает стабильно, без сбоев, и вдруг все снова налаживается. Мы снова с удовольствием идем на работу, радуемся, когда открывается дверь и входит клиент, а не вздрагиваем от страха, как в последние несколько недель. Сотрудники снова расслабляются, и все снова могут делать то, что им нравится и что у них получается лучше всего. Рассказывать истории, болтать с покупателями, упаковывать подарки, смешить.

Мы с Оливером справились. Мы не расстались. Мы по-прежнему разговариваем друг с другом и спим в одной постели. Хотя и осталось несколько царапин, несколько ссадин, которые доказывают, что мы уязвимы, что самые банальные вещи могут полностью вывести нас из строя. Возможно, нам это было крайне необходимо, чтобы снова наслаждаться тем, что нас ждет впереди. Потому что на самом деле у нас классная жизнь.

Иногда, летом, когда суточный оборот небольшой, мы с Оливером сидим на деревянной скамейке позади нашего домика в Вайнфиртеле, пьем вино, смотрим на звезды и представляем себе, что делать, если в какой-то момент дела пойдут не так хорошо. Можно поселиться в деревне, в конце концов, через несколько лет мы полностью расплатимся за дом. Можно снова работать вдвоем, с помощником-студентом. Как и планировалось изначально. Но эта мысль мне не по душе. Мне нужна суета, множество людей и квартира в городе, и без моей команды все это не будет приносить радости.

Сейчас у нас двенадцать сотрудников — представители шести разных наций в возрасте от двадцати двух до пятидесяти шести лет. Вместе у нас десять детей, трое из которых, к счастью, уже выросли, что благоприятно сказывается на количестве больничных. Их биографии столь же разнообразны, как и мотивы, побудившие стать книготорговцами, единственный общий знаменатель, пожалуй, определенная доля сумасшествия — одержимость книгами, которую можно понять, только если ты сам ею страдаешь.

В последнее время меня все чаще приглашают выступить на каком-нибудь мероприятии в книжной индустрии. Если за десять лет вам удается открыть два небольших книжных магазина и выстоять, то это история успеха. А если книготорговец любит открывать рот и высказывать свою позицию, то в какой-то момент его номер телефона будет у всех. Вопросы не сильно отличаются. Есть ли у книг будущее? Будут ли и дальше существовать книжные магазины? Что я могу ответить на это? Конечно, у книг есть будущее, а книжные магазины будут существовать. Мне не остается думать ничего другого, потому что это все равно что спросить фермера, у которого в хлеву полно дойных коров, верит ли он, что в будущем люди все еще будут пить молоко или какао. Что фермеру, что книготорговцу — нам не остается ничего другого, как верить. Смогут ли и те и другие зарабатывать на жизнь через десять лет — вопрос спорный, но на это мы вряд ли можем повлиять.