Мы – люди флотские. Жизнь и приключения курсантов ВВМУРЭ. 3 факультет, выпуск 1970

Кроме основной работы, я занимался ещё двумя направлениями деятельности, если можно так сказать. Это были ротная стенгазета и футбол. Ещё когда мы – новобранцы – были построены первый раз, командир роты спросил, кто может хотя бы маленько рисовать. Вышли из строя мы с Геной. Так я стал редактором, а Гена – помощником редактора. Потом уже Гена мне признался, что вышел из строя, желая получить должность, чтобы не очень «вкалывать». Но «не срослось»: пришлось весь день тяжело «вкалывать», а потом – когда у всех, не умевших рисовать – было свободное время, старательно изобретать ротную стенгазету. Иногда и в ночное время: приближался батальонный конкурс ротных газет. За идеологическим содержанием публикаций и рисунков внимательно следил батальонный замполит. Он очень рьяно этим занимался, поэтому все ротные газеты получились совершенно одинаковыми. Первое место присудили нашей газете, потому что я нарисовал в левом верхнем углу голову вождя мирового пролетариата. Ленинская голова получилась как живая, душевно улыбалась, как будто призывая «стройбатовцев» к новым трудовым подвигам по рытью особо глубоких ям. Кстати (или некстати), за месяц до нашего прибытия в Саратов в такой же ямине был завален насмерть несчастный «стройбатовец»…

В тот же памятный день моего назначения редактором, один из зкв на вечерней поверке велел выйти из строя тем, кто раньше играл в футбол. Вышло человек 10. Зкв увёл нас в «сержантскую» и пояснил, что теперь мы будем проверяться на мастерство владения мячом. Испытания выдержали пятеро, в том числе и я. Нас взяли в ротную футбольную команду и выдали бутсы, которые я раньше и в руках не держал. Они были сильно поношены, но шипы поставлены новые, да и размер мой, поэтому я был очень доволен. Сержант – он же и капитан команды – сообщил, что футболки и трусы выдадут перед игрой. Приближались игры на приз батальона с ротными командами, нечто вроде зимнего чемпионата, поэтому предстояли тренировки на сыгранность новичков, чтобы определить, кто в каком качестве выйдет на поле. Поначалу меня поставили в полузащиту. И уже на третий день состоялся официальный матч с соседней ротой. Выданные футболки и трусы мы надели прямо на гимнастёрки и брюки-галифе, и наш преображённый вид был очень забавен. Мы выиграли со счётом 12: 7. По счёту видно, насколько неважные вратари были у обеих команд… явно не Яшины. Наш футбол несколько напоминал регби: силовые приёмы были очень даже в ходу. Из-за этих силовых стычек с «костоломным» исходом, в футбольных командах была сильная текучка. Не избежал этого и я: уже на втором матче моя карьера футболиста окончилась. В команде соперника был ну просто огромный человек-грузин по имени Сандро, который проходил через нашу защиту, как нож сквозь масло. Так случилось, что на его пути оказался я… и ещё хорошо отделался: всего-то сильным вывихом плеча. Правда, очень болезненным. Играть я не мог, был заменён другим футболистом, пока ещё здоровеньким. Однако и лопатой махать я тоже не мог, несколько дней провёл в казарме, занимаясь исключительно ротной газетой и дежурством по роте «через день на ремень».

…

Когда я стоял очередной раз у столика дежурного, ко мне подошёл старослужащий зкв и, слегка смущаясь – что было совершенно на него не похоже – спросил:

– Сможешь нарисовать на моём плече русалку?

– Так точно, но… зачем? –

Ответил я вопросом на вопрос.

– Это тебя не касается… – несколько замялся он, однако всё же пояснил, почему-то шёпотом, при этом поглядывая на входную дверь:

– В соседней роте есть мастер, который потом наколет на моём плече татуировку поверх твоего рисунка, усёк?

Конечно же, до меня дошло, и я даже усёк. Но ведь это строго запрещено в армии, могут сильно наказать, даже отправить в дисбат… Что же делать? А может, всё же рискнуть: интереснее служба-то пойдёт, с приключениями… И я решился!