Мы, Мигель Мартинес. Война

Голова Вилли разваливалась. Он достал бутылку светлого пива, поправив своё здоровье. Это помогло. Конечно, в Баварии пиво варят более качественное на его непритязательный вкус), но что есть, то есть. Он даже успел позавтракать. Когда на настенных часов время стало приближаться к половине десятого, приехавший за ним секретарь правительства пригласил его срочно приехать на прием в резиденцию президента. Леов мрачно усмехнулся. Значит, данные Тельмана о возможном вторжении поляков оказались правдой. И теперь господа центристы вынужденно полевеют. Поскольку Гинденбург реальную помощь оказать не сможет, а собственных сил катастрофически не хватало: пограничная стража и гарнизон Кенигсберга — чуть более пяти тысяч человек в общей сложности. А полицейские силы — более двенадцати тысяч плюс спецназ — спартаковцы, ветераны Мировой войны с коммунистической ориентацией около тысячи человек, прошедших горнило самой страшной войны в Европе. Так что не играют они против польской армии вторжения, которая, по данным разведки, составила более ста тысяч военных. Как говориться, реальная помощь могла (при определенных условиях) прийти только со стороны Советского Союза. На это ему и придётся давить.

По приезду в ратушу Кенигсберга Вилли понял, что ни на кого давить не придётся. Правительство провинции было в полном составе и проголосовало за поддержку правительства Веймарской республики. Леов тогда сразу же отправился в консульство Советского Союза, где его уже ждали советские дипломаты. Новость о вторжении польского панства дошла и до них. Вилли ознакомил советского представителя с назначением его командующим обороны провинции и высказал просьбу об оказании помощи со стороны СССР в противостоянии с агрессией Польши. Присутствующий Военный атташе, оказавшийся на месте, сообщил, что немедленно СССР предпримет все необходимые меры. А Вилли отправился в штаб обороны, куда собирались все те, кто был способен организовать и возглавить сопротивление вторгнувшемуся противнику. Надо сказать, что тот небольшой отряд пограничной стражи, который занимал позиции на границе свой долг выполнил до конца: пограничники оказали агрессору сопротивление, на несколько часов задержав колонны польских войск и сумев предупредить правительство о начале нападения.

И вот тут оказалось, что Леов как раз находится на своем месте. Он с невиданной энергией приступил к формированию сил самообороны. В первую очередь, были посланы отряды в Алленштейн и Лётзен, туда отправили смешанные части — из отрядов гарнизона и полицейского спецназа. В самом городе начали раздавать оружие рабочим дружинам, которые должны были обеспечить порядок в Кёнисберге. Одним из важнейших дел было привлечение работников на оборонные предприятия и начало выпуска боеприпасов и оружия, так необходимого 6-й армии, командующим которой стал Вилли Леов. Отряды прикрытия получили из арсеналов припрятанные в катакомбах Кенигсберга противотанковые ружья Mauser T-gewehr (Tankgewehr M1918). Фактически, это было первое в мире специализированное крупнокалиберное ружьё, предназначенное для борьбы с танками и бронированной техникой. Оно было создано в то время, когда английские танки стали диктовать условия боя в ходе Мировой войны. Своеобразный дешевый противовес, не лишенный ряда недостатков. Но армия Польши имела большое количество бронеавтомобилей и даже несколько десятков легких танков Рено. В армии Нарев был включен бронетанковый батальон, в составе двух рот танков Renault FT-17/18как пушечных, так и пулеметных, а также роты Renault NC27/28[1] (пошли в небольшую серию с новой башней с двумя пулеметами). Кроме этого у поляков было множество бронеавтомобилей, как польского, так и французского производства. К сожалению, им ничего аналогичного армия Веймарской республики физически противопоставить не могла. Но какое-то количество противотанковых ружей имелось. На них Леов и сделал вынужденную ставку.

(Mauser T-gewehr (Tankgewehr M1918)).

(танк Renault FT-17 /18)

(танк Renault NC 27 — пушечный)