Мы спасаем попаданцев

– Ты не понимаешь, девочка, все это ради высшей цели. Когда я познакомился с Лыковым, то понял, что тактику в достижении моей цели нужно срочно менять, нужны финансы и новые влиятельные знакомства. А как этого добиться? Вот я и решил показать свою лояльность режиму того мира, сдав группу недотеррористов-монархистов. Тем самым я обелил свое имя и завел необходимые начальные связи, что очень помогло мне в дальнейшем. – Штерн усмехнулся и покачал головой. – Чертов профессор Лыков, гребаный Максим Эдуардович – он ведь весь в себе, флегматичен от природы, и его теория о разрыве материи так бы и осталась навсегда теорией, если бы не я! Это именно я стоял за его спиной, выбивал гранты, проводил с ним первые эксперименты, пока наконец на него не обратили внимание. Лишь только после этого я отошел в тень и стал ждать…

– Ждать чего? – спросил Денис.

– Как это чего? – фыркнул император. – Конечно же, подходящего момента, вернее, подходящего разрыва. Ведь в практике перемещений во времени есть один маленький изъян: мы не можем отправиться в прошлое в любой момент по нашему выбору, мы можем лишь нырять в уже образовавшиеся разрывы. Зато по глубине разрыва мы можем определять, куда и в какое время он ведет. – Штерн сложил руки перед собой и загадочно улыбнулся. – А теперь о самом интересном! Совсем недавно Лыков по плотности скоплений Z-частиц в атмосфере наконец научился предсказывать места, где может произойти разрыв и его временную глубину.

Юля открыла рот и захлопала глазами.

– Но почему… – начала она, но бывший доктор перебил ее:

– Но почему профессор не поделился с нами этим открытием, ведь это существенно могло облегчить нашу работу? Наверное, это ты хотела спросить, всезнайка?! – Штерн даже расхохотался.

Ёжик набычилась и запыхтела, как закипающий чайник.

– И опять это был я! – с гордостью заявил император. – Я убедил Лыкова, что если о его новом открытии узнают в высших кругах, то возможность, что кто-то захочет что-то изменить или подправить, вырастет многократно. Профессор согласился, пообещав, что не раскроет этот секрет, а я, поняв, что наконец пришло время осуществить свою цель, принялся собирать старую команду «Белого террора». Ну а дальше, думаю, вы и так обо всем догадываетесь. Конечно, все прошло не совсем гладко, но цель достигнута. И что мне нравится больше всего, так это ирония судьбы, которая заключается в том, что прошлое в итоге изменил не Сатановский и даже не Разин, а ты – Денис! – Штерн расхохотался. – Именно ты – тот, кто должен был стоять на страже его неизменности. – Еще несколько смешков. – А я ведь сразу понял, что ты не подходишь в спасители времени – не тот ты человек!

Фадеев опустил голову, возразить на это он ничего не мог. Действительно, все было именно так, он никогда не подходил для этой работы, на ней он совершал только ошибки, которые в итоге и обернулись печальным финалом.

– Не понимаю, – сквозь смех пробурчал император. – И зачем только Громов потратил на тебя свое время? Наверное, это высшие силы послали тебя ко мне в помощь! Я бы даже оставил тебя в живых за твою невольную услугу, но боюсь рисковать. Уж прости. – Штерн развел руками, но Денис этого не увидел, поскольку продолжал изучать собственную обувь. – Да, кстати, вот еще одна загадка. Ты не задумался, почему в этой реальности твоя фамилия Федоров? Хотя… возможно, по той же причине, что и у нашей Юленьки… – Бывший доктор с хитрецой взглянул на ёжика, и та неожиданно отвела взгляд, на что Штерн даже возликовал и захлопал в ладоши. – Сколько же у вас секретов, господа и дамы, сколько же тайн! Но мне уже недосуг о них заботиться. Простите меня, я вынужден откланяться, меня ожидает немецкий посол, что-то о подписании очередного мирного договора с рейхом.

Император новой Российской империи кивнул японке-телохранительнице, та покорно вынула пальчики из ушек.

– Еще один вопрос, Штерн, – вдруг произнес Игорек. Бывший доктор повернулся к богатырю и с интересом поднял брови.

– Я только одного не пойму, – произнес прикованный здоровяк, – что это за штука приключилась, что после изменения реальности ты сам ни капли не изменился и остался в собственном сознании?

– Отличный вопрос, мой перекачанный друг! – усмехнулся Штерн. – И какая ирония, что его задал именно ты – тупой среднестатистический представитель пролетариата. Но знаешь что, мой любитель грызунов, давай этот вопрос я оставлю без ответа, ведь интрига всегда должна оставаться, вплоть до самой последней страницы книги или, в нашем случае, конца. Конца ваших жалких жизней! Кстати, Игорек, ты ведь знал, что мне всегда нравилась твоя девушка?

Богатырь насупился, каменные желваки на его лице напряглись.

– Но она никогда не обращала внимания на добродушного и интеллигентного доктора Штерна, – продолжил император, – но думаю, что в нынешнем статусе она мне отказать не сможет, так что сегодня ночью нам будет с ней чем заняться!

Бывший доктор засмеялся, а Игорек зарычал.

– Большая ошибка, Штерн, – чуть слышно прошептала Юля.