Мы так говорим. Обидные слова и как их избежать

Журналист телеканала «Дождь» Павел Лобков в ответ на обвинения в харассменте со стороны его бывших стажеров и младших коллег пишет пост в фейсбуке, где просит у них прощения. «Не оправдывая себя, я прошу меня понять – границы телесной неприкосновенности для меня остались на уровне 2000-х годов, когда мы считали эти приставания милой игрой, в которой участники знают свои роли и никто не идет дальше неких границ, которые устанавливались в процессе общения, – пишет Павел Лобков 14 июля 2020 года. – Но это время ушло. «Нет» для меня всегда значило «нет», и никогда я не использовал насилия или шантажа. Тем более служебного положения, которого собственно у меня никогда и не было – я никого и никогда не мог уволить, потому что никогда не был начальником. Но это не оправдывает меня. Я не заметил, что пришла новая этика с ее новыми определениями телесных границ и неприкосновенности. Я продолжал рискованно шутить на эти темы, да, обнимал своих коллег, делал им сомнительные комплименты, оценивая физическую привлекательность и намекал на близость, полагая, что это не переходит границ обычного флирта. Не знаю, какое наказание теперь я должен понести за свои ошибки. Я приношу искренние извинения всем, кому мое фривольное поведение причинило дискомфорт и кто набрался мужества теперь рассказать об этом публично, анонимно или под псевдонимом».

Хотя трансфобия, в отличие от сексизма, еще почти не порицается в России, скандал с писательницей Джоан Роулинг, которую большая часть прогрессивной общественности Запада обвинила в трансфобии, активно обсуждался и у нас. В начале июня 2020 года в своем твиттере писательница посмеялась над заголовком текста благотворительной организации, в котором было словосочетание people who menstruate («люди с менструацией»), – мол, кажется, для этого словосочетания уже давно придумано слово «женщины». Огромное количество людей восприняло это как проявление трансфобии, так как формально менструация может быть и у трансмужчин, и у небинарных людей. На Роулинг накинулись буквально все, включая знаменитостей, сыгравших в фильмах про Гарри Поттера.

Медийные скандалы в духе новой этики происходят уже даже в России с регулярной периодичностью. Чаще всего они связаны с фемоптикой, когда оказывается, что то, что можно было еще несколько лет назад, сейчас уже недопустимо. Например, в феврале 2020 года российские феминистки обругали подводку «Медузы» к новости про Харви Вайнштейна: «Присяжные поверили показаниям женщин – несмотря на то, что после насилия они годами поддерживали отношения с продюсером». Негодование вызвал предлог «несмотря на», который якобы подразумевает, что раз они годами продолжали с ним общаться, то никакого насилия не было. «Медуза» быстро исправила текст, но скриншоты и ругань ходили по интернету еще довольно долго.

Чуть реже скандалы связаны с гомофобией, трансфобией и названиями диагнозов. То тут, то там в соцсетях всплывают статьи и заголовки со словами «бомж», «наркоман», «даун» – и начинаются бурные дискуссии о том, насколько это недопустимо. В 2019 году Елена Малышева в своей программе на Первом канале на полном серьезе задала вопрос «Откуда берутся дети-кретины?», заявив, что этот термин медицинский и определяет степень умственной отсталости. Вдобавок в заставке к программе было написано «Твой ребенок – идиот». Это вызвало резкую негативную реакцию многих общественных организаций. «Это является нарушением прав, унижением достоинства и актом вербального насилия над людьми с ментальными нарушениями. Ассоциация „Аутизм – Регионы“ выступает против использования дискриминирующих терминов, которые обозначают человека с интеллектуальной недостаточностью», – говорится в фейсбуке организации. Кстати, я сама узнала об этом скандале из фейсбука, после чего добавила слово «кретин» (которое никому до этого даже в голову не пришло как возможный некорректный вариант – мы в редакции думали, что это однозначное ругательство) в наш «словарь» в графу «некорректно».

https://bit.ly/2LLLeOP

Обиженной стороной в таких скандалах может быть любая угнетенная группа: женщины, представители ЛГБТ+, люди с инвалидностью или какими-то диагнозами, социально не защищенные люди (последние, впрочем, ввиду своей как раз незащищенности обычно не высказываются – или их не слышат вовсе) – или же группы или организации, действующие или говорящие от лица этих людей. Ключевое слово здесь «обиженной» – именно обида становится главной эмоцией новой этики.