Мы те, которых нет

Так уж получается, что настоящее петляет настолько кривыми тропами, что реальное будущее не представит ни один астролог или пророк. То, что сегодня для нас реальность, лет десять назад было бы сюрреалистическим фильмом. А уж что бы сказали советские люди году так в семидесятом, узнав о России двухтысячных? Самый мягкий диагноз – белая горячка.

Давно никто ничего хорошего от будущего не ждет. Уже никто не верит в звездолеты и яблони на Марсе. А в конец света верят. Так что не хочу я смотреть вперед на десять лет. Может, я буду отстреливать бешеных псов на радиоактивных развалинах. Или мои косточки обглодают крысы-мутанты. Но пока еще есть время попытаться сделать так, чтобы такое будущее не настало. Пока цепь события не сомкнута, все еще можно изменить.

Телефоны молчат. На контакт никто не выходит. Может, оно и хорошо. Ситуация сама закручивается. От меня ничего не зависит. Кривая куда-то да вывезет.

Вот только мучит сенсорный голод. Угнетает, что нет связи с канвой событий.

Я полюбовался в окно участковым, составляющим протокол на акт вандализма. И тут зазвонил телефон для связи внутри группы «Перевертыши».

– Мы пригляделись к адресу, командир, – сообщил Роб. – Объект ненавязчиво пасут.

– Вот же ж вашу мать! – воскликнул я. – Кто пасет?

– Очень похожи на конторских.

– Час от часу не легче.

Дав отбой, я задумался.

Мне казалось, что Куратор наплевательски отнесся к возникшим проблемам. Если из плененного майора Жулебина выбили показания, противник уже в курсе всего.

Ближе к вечеру Куратор запросил срочную встречу.

Встретились мы на окраине города, рядом с железнодорожными путями. Хорошее место – незаметным к нам не подберешься. И в случае опасности есть куда свалить.

Вид у Куратора был достаточно бодрый. Никаких переживаний и депрессии я не видел, была готовность хорошо подраться.

– Твои ребята правы, – сообщил он. – Ко мне прилепились топтуны.

– Сбросили?

– Обижаешь… Я в эти игры играю слишком давно.

– Как считаете, кто это были?

– Это «нора» ФСБ России.

– Если «хвост» по заказу нашего противника… Они совсем обнаглели.

– Они уже меня похоронили. Бросили все силы на установление моей агентурной сети. Хотят прихлопнуть всех разом.

– Но кто-то выписывал задание на наружку. Кто-то давал обоснование. Это зацепка.

– Пока не могу ничего выяснить. Хотя…

– Вам надо отходить по варианту «Омут».

Имеется план, по которому руководитель сектора и оперативники уходят на дно. Падают в заранее зарезервированные лежки, прерывают связь с Конторой. План «Омут» не использовался ни разу – его введение означало, что враг уже в доме.

– «Омут»? – Куратор покачал головой. – Рано. Есть еще дела.

– Вас грохнут.

– А твои ребята на что?

– Они не волшебники.

– Почти волшебники… Сергей, еще пара дней – и я найду, кто стоит за списком двадцати восьми.

– Вряд ли вам дадут пару дней.

– Пока не вышли на твою группу, они меня не тронут.

– Что мне делать? Нам выписали заказ на крупного российского чиновника.

– Павлюченко? Мужик хороший и почти что честный… Нам будет его не хватать.

– То есть вы предлагаете мне заказ исполнить?

– Да, Сергей, да!

С каждым разом Куратор все легче приговаривал к смерти невиновных людей – кажется, вообще перестал обращать внимание на такие мелочи.

– Чего кривишься? – посмотрел он на меня зло. – Именно сейчас мы не можем останавливаться. Иначе гореть нам в аду… Чистоплюи любят потрепаться за пивком о том, что цель не может оправдывать средства. Помнишь начало девяностых – либеральный студенческий бунт в Китае на площади Тяньаньмэнь.

– Да.

– Если бы студентов не намотали на гусеницы танков, сегодня не было бы не только сверхдержавы КНР, но и страны вообще. И счет бы там шел на десятки миллионов жертв. Гражданские войны в Китае в среднем уносили до двух третей населения. На весах – уничтожение страны или жизнь тысячи дураков, из них большая часть наймиты зарубежных сил… Так что наши цели оправдывают любые средства.

– К сожалению, да…

* * *

Наша ячейка (наша – о господи!) в полном составе опять собралась «на выселках».

Вчера я съездил на рекогносцировку к ресторану «Зенит» на юге Москвы. Присмотрелся. И сделал кое-что важное, о чем не счел нужным уведомлять соратников. Но об этом позже.

– Нам гарантируют, что там не будет охраны? – спросил я, раскладывая пасьянс из схем и фоток на дощатом столе.

– Какая охрана? – отмахнулся Афон. – Это не генерал какой-то и не фээсбэшник. Обычный чиновник.

– Если он обычный – зачем его мочить? – возмутился Конан, мечтавший о подвигах и славе. – На кого размениваемся…

– Успокойся… Итак, он справляет юбилей – шестьдесят лет. Мы его убираем.

– Это становится доброй традицией. Мы как концертная бригада. Работаем по вызову на праздники и дни рождения. И представления даем незабываемые, – хмыкнул я, вспомнив общежитие.

– В этом есть смысл. Нам нужен шум и эпатаж. Хороший теракт сродни перфомансу. – Афон положил руку на фотографию объекта. – К сожалению, пока это второсортный банкетный зал.