Мы в ответе за тех... (СИ)

  

Во всём произошедшем герцог винил только себя. Расслабился, отдохнув в вольном селе, после стольких дней опасностей и лишений. Всё показалось в розовом цвете, родная земля придала сил и успокоила душу. Поэтому и вёл он караван как по центральным районам империи, без разведки и охранения, радуясь большому количеству вооружённых всадников в его распоряжении. И поймали их в коробочку классически как по учебнику. Его не остановило бы подавляющее преимущество противника в живой силе и его выигрышное тактическое положение - атаковал бы. Он и из худших ситуаций выходил победителем, но караван и большое количество женщин и детей с ним в качестве беженцев, не дали ему того простора в принятии решения. Одно радовало, противником оказались ергонцы, а у них честь в крови, на слабых не нападают. Поэтому и шёл он на переговоры спокойно. Раз в первый момент не атаковали то, и ждать их атаку в дальнейшем смысла не было. Он как всегда оказался прав. Единственно его очень удивило поведение этого странного наёмника. Как он нагло себя вёл, герцог, глядя на происходящее со стороны восхищался наглости и смелым речам Мартина, и даже граф, капитан гвардии Ергонии не зря пришёл на помощь своим подчинённым, от чего-то оторопевших. А потом верховный маг диким криком орущий в сторону наёмника. Он-то откуда его знает? Вопрос! А как капитан вступился за Мартина, а потом внешне спокойный отдавший его на растерзание Верховному. Герцог сразу понял, что у них всё же за освобождение возьмут жертву и этой жертвой был назначен Мартин. Герцог согласился, а как он мог не согласиться, когда ему на блюдечке преподносят возможность уйти красиво. Пусть уход и выглядит бегством, но это лучше бойни, в которой победителей не будет. Он ушел, уведя с собой караван, он спас людей, но почему ему на душе так пакостно. Жизнь одних разменял на жизнь других. И спутники Мартина, не бросили своего товарища. Герцог об этом узнал только тогда, когда караван отъехал от места засады на очень приличное расстояние, практически добравшись до места стоянки. К нему обратился его лейтенант, что находился всё время в авангарде - пришлось выделить после засады. Совершать одну и ту же ошибку он не собирался. Лейтенант поставил его в известность, что возвращается к своему другу Мартину и не просит на то согласия герцога, он для себя всё решил. Спокойно поклонился и, не слушая никаких убеждений со стороны старших товарищей, вскочил на коня и был таков. Вот ещё одна жизнь легла платой за его, командира гвардейцев, недальновидные решения и ошибки. От воспоминаний на душе становилось ещё паскудней.