Мы вдвоем

— Алисуш, это не опасно? Ты там ходишь одна, в темноте, я волнуюсь за тебя и, кроме того, наконец позволяю своей скрученной в пружину тоске по тебе высвободиться. Ты чувствуешь, как она, преодолевая расстояние, мчится к тебе?

Она ответила с громким, смущенным смехом:

— Конечно, мой милый, я тоже очень-очень хочу тебя увидеть.

Йонатан дошел до маленького заброшенного садика на углу улицы Наркис и ощутил прилив грусти. Затем ноги отвели его на улицу Шило, где на стене рядом с каббалистской ешивой он увидел граффити: «Любовь больше того, кто любит», и подпись помельче: «Иосиф Бродский». Придя домой, поискал в Гугле «Бродский» и узнал, что в Советском Союзе поэт на пять лет был осужден за тунеядство…

5

У Йонатана и Алисы вечер каждого вторника отводился совместному просмотру какого-нибудь фильма. Такое негласное правило установилось после выкидыша — им непременно нужно было побыть вдвоем. Не просто находиться вместе, каждый вечер рассказывать друг другу, как прошел день на работе или учебе, а именно проводить один вечер в неделю обязательно вдвоем, делая вместе что-то клевое. Слово «клево» в жизнь Йонатана ввела Алиса — можно заниматься чем-то клевым, а не утыкаться в книгу, повторяла она ему в начале знакомства.

По вечерам Йонатан иногда работал ассистентом фотографа, но по вторникам не снимал и не выходил на ежевечернюю пробежку, во время которой обычно добегал до поворота на поселок Ора, а Алиса не принималась за чтение и пропускала урок пилатеса в общинном центре имени Филиппа Леона, который открылся за скульптурой «Чудовище». Они отключали телефоны, клали их на полку в прихожей, смахивали пыль, накопившуюся в квартире за день, и быстро мыли посуду после ужина. Будь что будет, а этот вечер они проведут только вдвоем. Сами по себе.

Алиса еще с воскресенья начинала планировать, как они будут смотреть дома фильм, а потом есть ее любимое мороженое Haagen-Dazs, как дети, прямо из контейнера, потом закроют шторы, отгородившись от всего мира, лягут на красно-коричневый диван в гостиной и заснут рядышком. Это была мечта: заснуть в гостиной. «Мне наскучило спать в спальне», — сказала в тот вторник ему Алиса и сложила губы так, словно удерживала в себе некую тайну.

Но Йонатан целый день не прекращал разговаривать с Микой по телефону, раздраженно и все больше повышая голос. Мика заявил, что уже подал иск против Гейбла в суд. Потом позвонила взволнованная Ноа, старшая сестра, и передала, что слышала от мамы, которая слышала от папы, что его обескуражил их визит и вся эта мутная история с иском, а Мика их еще больше запутает.

— Что происходит? Скажи как есть, — потребовала Ноа. — Я очень переживаю! — Разговор она закончила умоляющим, подобострастным тоном: — Миленький, присмотри за братом, ладно? У меня правда нет сил на очередную его волну, понимаешь, у меня есть и своя жизнь, так что все это совершенно некстати.

Йонатан подумал, что сестра заблуждается, считая, что у него все под контролем и стоит ему нажать на нужную кнопку, как все уладится и забудется только потому, что Ноа говорит «некстати».

— Так что, брат, не забудь мне сообщить, как все продвигается, — и она, как обычно, отключилась, не прощаясь.

После разговора с Ноа — когда у Мики наступало обострение, они чаще перезванивались — Йонатан пришел посидеть с Алисой на красном диване. В этот раз они планировали посмотреть «Медузы» Этгара Керета и Ширы Гефен. Ноа специально позвонила Алисе сказать, что это отличный фильм, поднимающий экзистенциальные вопросы, о которых не принято говорить, и что они непременно должны его посмотреть.

Йонатан знал об их с Алисой планах на вечер и, кроме того, понимал, что равновесие в их семье еще непрочно и его легко нарушить, но у него не оставалось выбора. Ему было просто необходимо избежать просмотра фильма — только раз, честное слово, только в этот раз. Не мог он найти в себе силы делать вид, что следит за сюжетом, не относящимся к его жизни и его глубинам. Ему не хотелось и притворяться перед своей Алисой, прикидываться, что фильм его занимает.

Его вдруг посетила очень странная мысль. Вот бы снять номер в гостинице — только на эту ночь.

И просто выспаться. Не смотреть на огромный плазменный экран, висящий напротив кровати, не отдергивать занавеску, чтобы поглядеть на ночной пейзаж и вообразить, каким он предстанет утром, не бежать проверять, готов ли ужин и какие сорта сыра уже разложены на буфете. Просто улечься на белую постель, распластаться по диагонали, как он любит, и заснуть. Вот и все. У него не было сил на Мику и Микины выверты, грозящие затопить его целиком, он хотел полного покоя, чтобы никто не знал, где он, и не задавал назойливых вопросов, чтобы ему не приходилось отвечать и защищаться. Он просто выключит мобильник, усмирит бурю, качающую его утлую, дырявую лодку, и будет спать, и спать, и спать.

Но, понимая, что выбора нет, он подошел к Алисе и сказал ей принужденным тоном:

— Ну, давай смотреть фильм, — зная, что она заметит нежелание в его голосе.