Мы вернемся!

— Поручик, завтра под утро, пока не рассвело, наша дивизия выходит на восток, — ставил ему задачу Вейсман. — За двое суток нам предстоит совершить марш в восемьдесят вёрст выше по течению Дуная и переправиться на правый его берег за Гуробалами. После переправы будет нужно сбить противостоящего нам противника с позиций, рассеять его и после этого уже идти далее к Силистрии. Этим маневром мы создадим ложное представление у турок, что основная русская армия уже переправилась на их берег ниже того места, где они её сейчас ждут. Таким образом мы оттянем их большую часть сил на себя и дадим возможность беспрепятственно переправиться всем нашим войскам у того самого места, где они сейчас и стоят в полной готовности. Твоя рота, поручик, идёт в авангарде всех пеших сил. Впереди вас будут только лишь казачьи и гусарские разъезды. Наши основные силы не ждите, выходите уже после полуночи и, прибыв к месту предстоящей переправы возле села Топалу, найдите там наши суда. Несколько речных баркасов, казачьих лодок и галиотов должны уже выйти туда из мест своего зимнего базирования. Переправляетесь на них и ждёте основные силы, прикрывая их на правом берегу. Думаю, что часов через пять-шесть и мы к вам подоспеем. Всё, можете готовиться к выдвижению!

Всё было понятно. Вот и началось то большое наступление, к которому так долго готовилась русская армия.

Свои восемьдесят вёрст егеря прошли менее чем за полтора дня ускоренным маршем. У небольшого валашского села под названием Топалу их встретил казачий разъезд. Во главе его был знакомый по прошлым боям подхорунжий Сечень Емельян. Тот самый, который, как он рассказывал, порол нагайкой шляхетского полковника Пулавского.

— Здорова, господин поручик! Я уж говорил, что растёшь в чинах, скоро уже небось в капитанах щеголять будешь? — покручивал он с улыбкой свой седой ус. — А я вот всё так же в подхорунжих хожу. Озорной уж больно, хотя и старый, — это так мне моё начальство пеняет. А я им отвечаю: и чё это я старый?! Да я ещё всех вас переживу и за помин душ всех казачьих старшин в храме свечку поставлю! А им-то это ох как не нравится!

— А ты переходи ко мне в роту, Емельян Архипович, — усмехнулся Лёшка. — У меня вон, все старички шустрые. Хоть на Карпыча с Макарычем погляди, — и он кивнул на своих убелённых сединами унтеров.

— Не-е, Ляксей! Вы всё пёхом бегаете, а я без свово коня никуда, — покачал головой казак. — Как меня батька в три года на него посадил, так вот и вся моя жизнь на нём-то и прошла.

— Что, и женихался тоже на коне? — спросил его с подковыркой Цыган.

— Женихаешься ты на сеновале, пустомеля, — буркнул казак. — А я на коне к себе в станицу из набега за кавказскую линию жену привёз. И сыновей наших потом тоже на коня посадил, всех пятерых. Да вот только трое всего остались, кто на них до сих пор скачет, — нахмурился урядник. — Ладно, Алексей, теперяча по делу! По нашему берегу сейчас турок нет. На супротивном они вроде как тоже пока не мелькают, а вот чуть выше течением, под Карасу, их мы уже много видели. Похоже, что там у них всё войско стоит. Наши кораблики стоят во-он там, — и он показал на речной изгиб. — Тама остров прикрывает тихую бухточку, вот все четыре больших, парусных, и около дюжины помельче, все как раз они в ей. Матросики и запорожцы на берегу стоянку разбили, кулеш хороший, жирный варят, нас угостили уже. Теперяча и вы давайте пристраивайтесь.

— Спасибо, Архипыч, — поблагодарил урядника Егоров. — Куда вы сейчас?

— Велено было вас дождаться, а потом ниже по течению в сторону Измаила дозором идти. Смотрим, чтобы турка на наш берег не переправилась да озоровать бы не стала. Так что бывайте, егеря! Бог вам в помощь! — и казачий отряд, лихо гикнув, выбил копытами пыль с прибрежной тропы.

— Фёдор, всё слышал? — Лёшка вопросительно посмотрел на своего капрала, командующего разведывательным дозором. — Проверьте ту бухту, про которую Сечень сказал, а мы за вами подтянемся, — и обернулся к отдыхающим в теньке егерям. Солдаты, воспользовавшись заминкой в движении, лежали в кустах, оружие у каждого было в руках и готовое к бою, да и расположились они не абы как, а со знанием дела, по десяткам, занимая круговую оборону. Всё это происходило безо всякой команды, как говорят в будущем, «на автомате».

«Сбились в стаю, вырастили “волкодавов”, — с удовлетворением подумал Егоров, оглядываясь. — Теперь нас просто так не возьмёшь!»

— Рота, подъем! Темп движения и порядок те же! В двух верстах стоянка с флотской кашей и хорошим отдыхом. Дозор уже ушёл, смотрите, вам ничего не останется!

Усталые солдаты с шутками и кряхтеньем надевали лямки заплечных мешков и выстраивались в походную колонну.

— Рота, вперёд! — и сотня егерей взяла темп лёгкого бега.

На стоянке «речников» в хозяевах, принимающих гостей, был хороший знакомый по дальним рейдам Кунгурцев Михаил. Звание он уже имел капитан-поручика, за что и получил самые искренние поздравления от Алексея.