Мы вернемся домой

Теперь всем стало окончательно ясно, что строили проклятые чужаки. Стационарный телепорт! И из него начали потоком вылетать такие же распластанные самолеты. Их общее число через два часа перевалило за десять тысяч. А затем на берег Енисея ровными колоннами пошли трехметровые человекообразные роботы, увешанные незнакомым оружием. Их сопровождали восьминогие металлические пауки, спруты, летающие шары со щупальцами и другие непонятные устройства. Судя по всему, начиналось вторжение. И как отбиваться никто не знал.

Какое-то время ничего не происходило, только продолжали накапливаться войска пришельцев. Когда их становилось слишком много, они заходили в решетчатую башню и исчезали оттуда. Куда их переносили? Опять же, неизвестно.

Внезапно загудели и заголосили все электронные устройства в мире, от кнопочных телефонов до армейских, защищенных по последнему слову техники раций и планшетов. А затем началась трансляция, и прервать ее можно было только одним способом — физически уничтожив устройство, оно не отключалось и прерывать программу не позволяло. Также перед каждой группой хоть сколь-нибудь высокопоставленных людей появилась прямо в воздухе трехмерная голограмма среднего роста подтянутого, полностью седого мужчины в черной форме с погонами капитана первого ранга по русской традиции. Спокойное, худое лицо, умные серые глаза, слегка крючковатый, явно когда-то сломанный нос.

— Добрый день, дамы и господа, — и каждый человек на Земле услышал это приветствие на своем родном языке. — Хотя он далеко не для всех будет добрым, но что уж тут поделаешь. Такова жизнь.

Немного помолчав, человек в мундире продолжил:

— Позвольте представиться. Николай Александрович Волгин, капитан колонизационного крейсера проекта Д-212, «Снегирь». Да-да, того самого диска, который вы уже который день видите над своими головами. Крейсер принадлежит Российской империи. Двадцать пятое столетие от рождества Христова. А теперь главное. Кто хочет, может зафиксировать мои слова. Сим я, капитан первого ранга Николай Александрович Волгин, объявляю, с этого момента вся территория бывшего Советского Союза переходит под юрисдикцию Российской империи. Мнение кого-либо по этому поводу меня крайне мало волнует. Согласно колонизационному положению № 3483-А, я с сегодняшнего дня занимаю должность имперского наместника данной звездной системы, и намерен навести в ней должный порядок самыми жесткими методами. А теперь еще кое-что, для полного счастья. Империя социалистическая. А во многом даже коммунистическая. Не спрашивайте меня, как такое возможно, я никому из врагов ничего объяснять не намерен. А свои и так со временем все узнают.

Капитан широко улыбнулся.

— А теперь пренеприятнейшее для многих из вас, дамы и господа, известие. Так уж вышло, что Российская империя не заключала мирного договора ни с кем из западных стран, поскольку все они перестали существовать очень давно, войдя в состав империи, поэтому заключать мир было просто не с кем. А что это значит? А значит это, дорогие мои, что мы с вами находимся в состоянии войны. И я юридически имею полное право сделать с вами все, что посчитаю нужным. И я сделаю, не беспокойтесь. Вам, конечно, это не понравится, но от вас на этой планете больше ничего не зависит.

Николай Александрович снова улыбнулся, перекрестился и добавил:

— Ну, начнем, помолясь!

Глава 1

— Ну, с богом! — выдохнул штурман, в последний раз проверив и через имплант передав цепочку команд в инженерный отсек, где разгонялись для предстоящего перехода гамма-генераторы, их надсадный гул заставлял вибрировать весь огромный корабль. — Давай, Ник Саныч, поехали!

Конечно, это все мог проделать и Михалыч, главный искин корабля, но он не имел человеческой интуиции и честно это признавал. Именно поэтому расчетом последних гамма-переходов занимался лично штурман — не все и всегда можно было объяснить чистой логикой. Иногда решения Джека Ибрагимовича Дартсайда были на первый взгляд алогичны и неправильны, но неизменно приводили к успеху. Именно поэтому он считался лучшим штурманом сперва в военном, а затем и в колонизационном флоте Российской империи.

— Ибрагимыч, уверен? — пристально посмотрел на него капитан Д-212 «Снегирь».

— Насколько это вообще возможно, Ник Саныч, — вздохнул штурман. — Процентов на семьдесят точно все будет нормально. А остальные тридцать… Ну, тут уж как Бог решит. Может, нам и не судьба вернуться.

— Ты мне энтот песимизьм тут разводить прекращай! — погрозил ему пальцем сидящий за боковым пультом первый пилот, Сергей Юрьевич Дейнего, похожий на лохматого, старого медведя-шатуна и внешностью, и статью, и характером. — Вернемся! Обязательно вернемся!