Мы вернемся, Суоми! На земле Калевалы

— Пожалуйста, пожалуйста, — хлопочет он. — Вы говорите, лесорубы севера восстали? Прекрасно, прекрасно, я сам когда-то, еще не так давно, был лесорубом. Знаете, я давно уже в душе удивлялся, почему все наши парни не восстают. Такие мизерные заработки невозможно дальше терпеть. Вот вы улыбаетесь моим словам, а подумайте и поймите, что плохой заработок вальщика и возчика в первую очередь отражается на нас, так сказать, придорожных рестораторах. Ведь ваши заработки и нас кормят. А ребята в последнее время больше пустым кофеем — не то что без обедов, а просто и без закусок пробавляются. Это больше всего ударяет по нашему карману. Заработки совсем ничтожны. Вот, может быть, война немного подымет заработки.

Тут Унха уже не мог вытерпеть:

— К черту войну! Мы против войны, к черту войну!

Трактирщик на секунду опешил, но сейчас же опомнился:

— Да присаживайтесь, ребята, за столики! Эй там, живее, живее несите кофе! — захлопотал он.

За перегородкой раздались невнятные шорохи и голоса:

— Сейчас будет готово.

— Вы не смотрите на это меню, что там написано марка стакан. С этой минуты он стоит всего лишь пятьдесят пенни. — И хозяин вопрошающе, с боязнью оглядел переполнивших до отказа комнату лесорубов.

«А вдруг совсем ничего не заплатят? Я на их месте, пожалуй, ни полпенни не заплатил бы. Заработки ведь и на самом деле плевые».

— Полмарки так полмарки, — сказал разомлевший от тепла Каллио, — только гони скорее сюда свою бурду.

— Не бурду, а самый лучший сорт кофе, — предупредительно хлопотал хозяин.

Если они заплатят за съеденное, то он получит еще по десять пенни со стакана.

— Мы будем спать здесь у тебя в помещении, — распоряжается Инари. — Другую часть ребят надо устроить на почте, остальные сами найдут себе место в натопленных крестьянских домах.

Земля торпарям и арендаторам без всякого выкупа — вот что услышат сегодня вечером торпари, батраки, малоземельные и маломощные. И сильнее забьются сердца, и отныне никакой закон сейма не укротит их желания. И еще услышат крестьяне, что надо готовить лошадей и сани для повстанцев — на перегон до другого села. Правда, ребята говорят, что это будет хорошо оплачено. Но вот самый богатый и умный человек в деревне, весь в морщинах, как черепаха, Вайне Мойнане говорит, что во время войны и восстаний только обещают платить, а про расчет-то и забывают.

— Что ты, не веришь честному слову? — укоризненно спрашивает его Медный Котелок.

И конечно, он должен был замолчать. Честное слово, этим не шутят.

Инари сладко спал, сидя на стуле, опустив голову на руки, безжизненно лежавшие на столе.

Около его ног складывали конфискованное в деревне оружие. На груде оружия для охоты на медведей лежали два небольших револьвера.

В комнату входили и выходили партизаны, стучали, переставляли столики, складывали оружие.

Инари спал без просыпу. Он выключил себя из жизни ровно на три часа. Сейчас командует Унха, через три часа он, Инари, снова примет команду. А сейчас он спит, не ощущая своих свинцом налитых рук и ног.

Караулы расставлены. И все в порядке.

Каллио засыпает рядом с другими парнями, полегшими вповалку на полу харчевни. Лампы горят вовсю. Сегодня ночью их жгут, не жалея керосина. Малиновая куртка Сунила подостлана под голову.

Инари спит, опершись на стол. Каллио вспоминает, как весною он вместе с ним отправлял в дорогу по реке бревна с лозунгами и как заливались тогда птицы. Он улыбается.

«Слава богу, сразу всех своих товарищей нашел. Инари, и Сунила, и Олави — все они молодцы». Каллио засыпает с блаженной усталой улыбкой. Он ошибается: он нашел не только товарищей своих — в эти дни он нашел самого себя.

Инари вздрогнул, проснулся и посмотрел на круглые часы, висевшие на стене. Он проснулся минута в минуту, точно в назначенное время. Около него сгрудилось кучей конфискованное оружие; на полу спали партизаны.

«В следующий раз надо будет приказать ставить винтовки в козлы», — подумал Инари и вышел на улицу. Он быстро умылся снегом и по ночной улице направился проверять посты.

Он шел, прячась в тени домов и изгородей, чтобы перед часовым предстать совсем неожиданно. Вдруг он услышал, как заскрипела и стукнула дверь рядом с почтовой конторой. Он остановился, прислушался, вгляделся. Было совсем темно. Инари с трудом разглядел движущуюся тень. Она сбежала с крыльца, нагнулась, надевая лыжи, и быстро пошла по дороге. Инари двинулся за нею, стараясь оставаться незамеченным.

Теперь он видел, что это была женщина.

Незнакомка, миновав последние строения, свернула на дорогу, ведущую на юг.

«Зачем она ушла тайком в такую холодную ночь?» И Инари спешил за нею.

Сейчас она подойдет к сторожевому посту, и тогда все выяснится.

Было так морозно, что даже не скрипел снег.

Женщина торопливо идет по большой дороге. Инари издали следит за нею. Вот она подходит к часовым и останавливается.

Отлично, дальше ей не пройти. Инари замедляет ход.

Между часовым и женщиной завязывается оживленный разговор. По интонациям и отдельным долетающим словам Инари кажется, что женщина о чем-то просит часовых.