Мы вернёмся (Фронт без флангов)

Генерал Оберлендер спал в комнате, куда солнечный свет не проникал. Два небольших окна ее снаружи закрывали крепкие ставни, изнутри они были зашторены плотной деревенской тканью, которую иногда еще ткут в наших деревнях не по бедности, а из любви к древнему ремеслу.

Разбудил генерала резкий телефонный звонок. Он вскочил, взял трубку, потягиваясь, а когда услышал голос фон Хорна, от сонливости не осталось и следа.

После обычных приветствий Оберлендер принялся ругать непривычную русскую погоду, которая путает все его планы, не позволяет приступить к операции, вот уже три дня подготовленной, но, к сожалению, откладываемой из-за дождей.

Фон Хорн остановил Оберлендера:

– Если проспите победу, генерал, пеняйте на себя. Только что звонил Глобке. Он доложил, что у вас хорошая погода, светит солнце, а вы говорите – проливные дожди.

Не бросая трубки, Оберлендер дотянулся до окна, яростно сдвинул тяжелое полотнище, плотно прикрывавшее окно, зажмурился от ослепительного солнечного луча, ударившего в глаза через вертикальную щель между ставнями, и понял, что полковник Глобке жестоко отомстил ему за вчерашние шутки. Оправдываться было бесполезно. По привычке вытянулся в струнку, четко доложил:

– Господин командующий! Погода благоприятствует операции. Разрешите начинать?

– Разрешаю! – сердито отрезал фон Хорн и положил трубку.

Тут же Оберлендер отдал приказ начать операцию "Стальное кольцо".

Над Черным лесом повисли самолеты-разведчики – "рамы". Они выискивали все, что могло свидетельствовать о присутствии человека в чащобе: отблески солнца, скользнувшего по гладкой поверхности металлических предметов человеческого обихода, движущиеся тени и, конечно же, пламя костров, незаменимых источников тепла, жизни для того, кому лес стал родным домом.

В 10.00 были подняты бомбардировщики. Они обрушили сотни тонн бомб на квадраты, нанесенные на штурманские карты по результатам воздушной разведки и данным штаба армии. В этих квадратах якобы находятся партизаны и крупная часть Красной Армии. С визгом западали бомбы на лесные поселки, на высотки, господствовавшие над местностью. На всякий случай, а может, и там есть партизаны, красноармейцы.

После бомбового Удара с воздуха по сигналу "Зеленая ракета" по тем же целям ударила артиллерия. С ревом, лязгая стальными гусеницами, разбрызгивая грязь, подминая березки, с трех сторон по лесным дорогам в лес врезались танки. За ними поднялись автоматчики, отряды СС, полицаи. Приказ – надежно прочесать лес, обнаружить и решительно уничтожить всех, кто окажет хотя бы незначительное сопротивление.

Заработали полевые радиостанции. Затрещали телефонные аппараты, на ходу подключавшиеся солдатами к линии связи, которую ловко и быстро плели, словно паутину, связисты.

***

Оберлендер сидел возле батареи полевых телефонов, ожидая сообщений о ходе операции. Пока все развивалось по плану, разработанному при его непосредственном участии, если не сказать большего: по его идее. И генерал был убежден в успехе. Полном успехе.

Стали поступать оперативные сводки. В одной из них сообщалось: "Лесные поселки № 1 и 3 сожжены до основания. Их жители-партизаны – уничтожены". Вторая сводка с той же немецкой педантичностью сообщала: "Обнаруженная в квадрате 34 большая группа раненых советских солдат уничтожена до единого человека после того, как оказала яростное сопротивление". В третьей сводке говорилось: "Захвачены в плен две партизанки, выдававшие себя за собиравших хворост для отопления хат зимой". За этими сводками пришли четвертая, пятая, шестая, седьмая…

Оберлендер был доволен: все сводки сообщали о высоком моральном духе немецких солдат, их решительных действиях, о полной ликвидации очагов партизан.

Оберлендер дал указание Глобке сообщить командующему, что операция "Стальное кольцо", как и ожидалось, развивается весьма успешно.

– Обязательно скажите, – подчеркнул он, – что нами уничтожено несколько крупных группировок, состоящих из партизан и красноармейцев. – Немного подумав, добавил: – Можно указать, что взяты первые пленные, которые, по нашим расчетам, могут быть полезны немецкой армии.

– Господин генерал, мой совет – не торопиться с оценкой хода операции. Пока у нас нет ничего, что. могло бы подтвердить первичные сводки. Мой долг напомнить, что фон Хорн не прощает ошибок в подобной информации…

Оберлендер махнул рукой. Он не успел ничего ответить. Помешал радист Ганс.

– Господин генерал, вас срочно требует "Росток"!

Вызывал полковник Мельман. Это могли быть приятные известия. Оберлендер подключился к рации.

– "Росток", "Росток", я "Рейн", слушаю вас, – несколько раз повторил он в микрофон.

После усилившегося потрескивания наконец стал слышен голос командира мотострелкового полка полковника Мельмана, тревожный оттенок которого сразу же уловил Оберлендер.