Мы воевали на Ли-2

— А ты, сынок, дрючки возьми. Жердины дубовые, — посоветовал старик, когда я объяснил ему ситуацию. — глядишь, выручат вас.

Это был какой-никакой, а выход. Сделали из жерди треногу, связав вверху тросом, навесили блок-таль. Размонтировали и сняли воздушный винт, потом мотор с моторамой. К вечеру переставили на нее новый мотор. Шел дождь, стемнело.

— Переносные лампы надо бы включить, — сказал Ляпунов.

— Отставить, — приказал я. — Посадим аккумуляторы, как моторы запустишь? Будем собираться в село.

И снова мы держим под дождем путь по раскисшему полю. Темнота навалилась со всех сторон, идем на лай собак. С собой несем отработанное масло и немного бензина — в подарок хозяйке и в надежде на то, что удастся выменять на ГСМ хотя бы с десяток картофелин у ее соседей. Удалось.

Утром начали подвеску мотора. Легко состыковали, три узла моторамы с узлами мотогондолы. А вот четвертый болт заартачился, никак не хотел вставать на своё место. Больше семи часов длился наш поединок четырех специалистов с одним болтом, и одолеть мы его не смогли. Жерди под тяжестью полуторатонного мотора гнулись, плясали, мокрая туша двигателя угрожающе покачивалась, а мы, чуть дыша, осторожно раз за разом пытались завернуть болт. Малейшее неверное усилие грозило сорвать резьбу в узле мотогондолы и тогда. Об этом не хотелось даже думать.

Снова дождь, темнота, снова месим грязь по дороге к селу. С собой взяли по вязанке дров, вода стекает с них в рукава. Вечер похож на другие, только заснуть долго не могу — не дает покоя мысль о проклятом болте.

С рассветом вернулись к самолету. Еще издали увидел-блок-тали на треноге нет. Моторист, несший охрану, доложил: ее сняли и увезли ночью железнодорожники, просили, чтобы я быстрей приехал за дипломом.

— А тебе оставить его не могли? — зло спросил я.

Ляпунов лишь пожал плечами. Мотор висел на тросах.

— Подождите меня, вернусь — продолжим работу. — Я снова пошел в село, взял лошадь и поехал в Волноваху. Эшелон стоял под парами.

— Хорошо, что успел, — сказал майор. — Увезли бы твой диплом….

— Ну, вы-то тоже хороши… Что я теперь делать буду? Увезли блок-таль…

— Мы, брат, тоже солдаты. Приказано двигаться дальше.

Возвратился к самолету, думая лишь об одном: как выйти из положения? Мои механики поехали со стариком в село. Нашли там короткие бревна, подвезли их, и мы соорудили опору под мотор. И все началось сначала.

Дождь перестал, к обеду подморозило, но мы этого сначала и не заметили. Пот катил градом. И тут злополучный болт лег в свое гнездо…

— Предатель, а не болт, — в сердцах бросил Ляпунов и стукнул его изо всей силы кулаком, будто тот и впрямь мог ощутить всю нашу ненависть к нему.

Теперь надо поднять 155-килограммовый воздушный винт, навесить, смонтировать его на валу двигателя. К этому времени прибыли летчик, штурман, радист. Они и помогли нам в работе.

И вот взревели моторы, самолет вырулил из траншей. На новом двигателе барахлил карбюратор, пришлось его заменить снятым с аварийного мотора. Проверили и промыли фильтры систем. И наконец-то поздним вечером закончили работу. От усталости даже есть не хотелось. Болели руки, спина, но самолет-то готов!

Однако радость моя оказалась преждевременной. За ночь колеса шасси вмерзли в грязь, и когда летчик Куприянов резко рванул машину, левая покрышка и камера остались в земле. Я стиснул зубы. Куприянов заглушил моторы, вышел из самолета, посмотрел на свою работу и тихо свистнул.

— На аэродром в Горловку за колесом и подъемником поедешь сам, — сказал я ему, — побудешь в нашей шкуре хоть немного, может, нежней к самолету относиться научишься.

Возражать он не стал. На следующий день самолетом доставили новое колесо.

— Контрольного облета делать не будем, — сказал я. — Один уже сделали… Загрузим снятый мотор, бомбовые взрыватели и двинем прямо в Горловку.

— Мотор не возьму, — ощетинился Куприянов. — Не взлетим.

Снова шел дождь, ВПП утопала в воде. «Он прав, — подумал я. — Мы должны сохранить самолет. Но пятьсот килограммов взрывателей возьмем. Не оставлять же их здесь».

Мотор установили на подставку, накрыли чехлом, обвязали тросом. Погрузили взрыватели. Я очистил лопатой грязь с колес, осмотрел замки уборки шасси. Захлопнул дверь и пошел в кабину.

— Поехали, — сказал я Куприянову и дал двигателям взлетный режим.

Ли-2 нехотя двинулся по разбухшей вязкой грязи. Я почти физически ощущал, как тяжело давался ему каждый метр скорости. Только бы хватило полосы! Ли-2 оторвался в самом конце поля, мелькнули под крылом деревья, и мы ушли в небо. Напряжение, не покидавшее меня все эти дни, вдруг схлынуло, и я облегченно вздохнул: «Сделали!»