Мы живые

Когда Павел попытался пристроиться на перевернутой вверх дном плетеной корзине, груда ящиков покачнулась и с грохотом рухнула на пол. Разгневанные соседи стали яростно барабанить в стену.

Но Товарищ Соня и Павел Серов уже лежали на полу, не обращая на это никакого внимания.

Глава V

Продавец, утерев рукой нос, завернул в газету фунтовый кусок масла. Он отрезал этот кусок от полурастаявшего большого желтого круга, который лежал на крышке стоявшего перед ним на прилавке деревянного бочонка; затем продавец вытер нож о фартук, который некогда был белым. Его тусклые глаза слезились; узкие губы образовывали впадину на морщинистом лице щеки; вытянутый подбородок зловеще нависал над слишком высоким прилавком, который скрывал его иссохшие мощи, облаченные в старый синий свитер. Продавец фыркнул и, осклабившись, выставил напоказ хорошенькой покупательнице в голубой шляпке, украшенной бутафорскими вишенками, два сломанных почерневших зуба:

– Гражданка, это лучшее масло в городе, самое лучшее масло.

На прилавке возвышалась пирамида, выложенная из кирпичиков неприглядного черного и серого хлеба. Сверху была подвешена гирлянда из салями, кренделей и сушеных грибов. Грязные медные чашки допотопных весов и пыльная рама единственного в магазине узенького окна были облеплены мухами. Над окном с улицы была прилажена вывеска, забрызганная первым сентябрьским дождем:

ЛЕВ КОВАЛЕНСКИЙ. ПРОДТОВАРЫ

Покупательница небрежно бросила на прилавок несколько серебряных монет и забрала свой сверток. Уже направляясь к выходу, она вдруг непроизвольно остановилась, увидев только что вошедшего молодого человека. Она не знала, что это владелец магазина, но понимала, что подобного типа молодые люди редко встречаются на улицах Петрограда. На Лео было новое импортное пальто, пояс которого был туго затянут на талии стройной фигуры; на голове у него была фетровая шляпа мышиного цвета, поля которой с одной стороны были приподняты, подчеркивая надменный профиль его лица с сигаретой в уголке рта, несомой двумя длинными тонкими пальцами, затянутыми в перчатки; перчатки его были из крепкой блестящей заграничной кожи. Он двигался ловко, уверенно и естественно. Грациозность его движений соответствовала одежде, которую он носил с легкостью фотомодели со страниц иностранных журналов, с бессознательностью пушного зверя, не думающего о своем роскошном мехе.

Девушка вызывающе посмотрела на молодого человека. В ответ Лео бросил на нее взгляд, в котором были выражены и приглашение, и насмешка, и нечто очень похожее на обещание. Затем он развернулся и направился к прилавку, девушка же не спеша вышла из магазина.

Продавец раболепно поклонился, опустив голову так низко, что его подбородок задел круг масла:

– Здравствуйте, Лев Сергеевич, здравствуйте.

Лео, стряхнув в стоящую на прилавке пустую консервную банку пепел с сигареты, спросил:

– Есть ли в кассе какие-нибудь деньги?

– Да, господин Лев Сергеевич, жаловаться не приходится, дела сегодня идут хорошо, и…

– Давай все сюда.

Продавец в нерешительности, перебирая кривыми пальцами, пробормотал:

– Но, господин, последний раз Карп Карпович сказал, что вы…

– Я сказал – давай все сюда.

– Хорошо, господин Лев Сергеевич.

Лео небрежно затолкал банкноты в бумажник. Затем вполголоса спросил:

– Прибыл вчера вечером груз?

Продавец утвердительно закивал, доверительно хихикая и подмигивая.

– Помалкивай, – сказал Лео, – и будь осторожен!

– А как же, конечно, господин Лев Сергеевич, конечно, вы же знаете, что я, если можно так выразиться, – сама осторожность. Карп Карпович знает, что он может полностью доверять старому верному слуге, который проработал при нем в течение…

– Ты бы мог хоть иногда пользоваться липкой бумагой для мух?

– Да, конечно, господин Лев Сергеевич, я…

– Я сегодня уже не вернусь. Закроешь магазин как обычно.

– Да, господин Лев Сергеевич. Всего доброго, господин Лев Сергеевич.

Ничего больше не говоря, Лео ушел.

На углу его поджидала девушка в голубой шляпке, украшенной бутафорскими вишенками. Она улыбнулась в надежде и нерешительности. После небольшого раздумья Лео тоже улыбнулся и зашагал прочь, от его улыбки щечки и носик под полями голубой шляпки вспыхнули румянцем. Девушка стояла и смотрела, как молодой человек вскочил в экипаж и исчез из виду.

Лео доехал до Александровского рынка. Он проскочил мимо раскинувшихся вдоль тротуара лотков с разным старьем, не обращая внимания на умоляющие взгляды торговцев. Остановился он у небольшого киоска, в витрине которого были выставлены самые дорогие фарфоровые вазы, мраморные часы, бронзовые подсвечники, попавшие на грязный, мрачный рынок из какого-нибудь разрушенного и разграбленного дворца.

– Я хотел бы купить у вас что-нибудь в качестве подарка, – бросил он продавцу, который уже подобострастно заюлил. – Свадебного подарка.

– Да? Очень хорошо, – принялся раскланиваться продавец. – Позвольте… для своей невесты, господин?

– Конечно же нет. Для моего друга.