Мышь

Андрей прошел за мной на кухню. Прислонившись плечом к двери, он внимательно стал наблюдать за тем, как я раскладываю в холодильник продукты. На высоком лбу появились две глубокие складки. Он пытается вспомнить, где слышал этот грубый голос. Губы побледнели, глаза превратились в две узенькие щелочки. Он качнул головой, разгоняя грустные мысли, но это не помогло. Мозг выдал нужную информацию.

– Кто это был? – спросил он. И в глазах промелькнул страх.

– Где?

Мне пришлось изобразить удивление. В это время на кухню зашел Павел.

– Этот голос мне знаком. Кто это был, Катя? – повторил вопрос Андрей.

Не обращая внимания на брата, он оторвался от двери, подошел ко мне вплотную и грубо схватил руками за плечи. Я вскрикнула от боли, его сильные пальцы впились в мою кожу.

– Что ты делаешь? – Вмешался Павел. – Оставь ее в покое. Ей больно.

– Катя, кто это был? Отвечай! – заорал Андрей, отшвырнув парня в сторону.

– Это Володя.

– Твой брат?

– Да.

Злость полностью овладела его разумом. Не задумываясь о последствиях, он стукнул меня спиной об стену. Пальцы медленно переместились на горло, и он с силой сжал их. У меня потемнело в глазах.

– Не надо! Подумай о ребенке. – Заплакал Павел. Губы затряслись от страха, и он судорожно схватил Андрея за руку. – Она ни в чем не виновата. Ты знаешь, какой он козел. Катя, не хотела тебя обманывать. Это отец во всем виноват!

Андрей перевел взгляд на Павла, немного ослабив хватку. Несколько секунд он пытался сообразить, о чем ему говорит брат. Мои ноги совсем перестали слушаться меня, и я медленно начала стекать вниз.

– Причем здесь отец? Почему она не виновата?

– Не лезь, Павел! – закричала я. – Ты ничего не понял.

– А разве вы ссоритесь не из-за отца? – Парень совсем растерялся. – Что тут происходит?

Одной рукой Андрей схватил Павла за плечо, а второй еще сильнее сжал мою шею.

– Ты сейчас пойдешь в свою комнату и будешь сидеть там. – Он толкнул брата к двери, а потом обратился ко мне: – А ты, дрянь, объяснишь мне, что связывает тебя с моим отцом, и как ты решила со своим сообщником избавиться от меня. Все понятно?!

Я кивнула головой. Смахнув слезу со щеки, Павел остановился в двери, все еще дрожа от страха.

– Пошел вон! – заорал Андрей.

Парень вылетел, как пуля. Он понял, что наговорил много лишнего.

Андрей потащил меня в комнату, я не стала сопротивляться. Уже слишком поздно что-то предпринимать. На этот раз выкрутиться не удастся. Он толкнул меня на кровать, а сам сел на пол, нервно сцепив руки в замок. Его бархатные глаза потускнели, превратившись в пустые прозрачные стекляшки, лицо потеряло сразу все краски и стало похоже на восковую маску.

Я достала подушку из-под одеяла и подложила себе под спину. Голова гудит, словно кипящий самовар, шея ноет от боли. Скорее всего, на ней останутся синяки от его пальцев.

– Рассказывай, – тихо произнес Андрей. – Только не ври на этот раз.

От страха пропал голос. Что рассказать, а чего скрыть? Павел проболтался про Сашу, но мне все же не хочется втягивать его в эту историю. На данный момент, Белов единственный человек, кто может меня вытащить из этой передряги.

– Ну! – теряя терпение, проговорил он.

Я залезла под покрывало, чтобы хоть как то спрятаться от его гневного взгляда.

– Черт, Орлова! – заорал он. – Хватит кривляться! Расскажи мне все!

Вскочив на ноги, он схватил с подоконника стеклянную вазу и со всей силы швырнул ее об стену. Я вздрогнула. Осколки рассыпались разноцветными бусинками по полу. Андрей снял пиджак и кинул его на стул. На темной рубашке проявились пятна от пота. Он сунул руки в карманы брюк и прошелся из одного угла комнаты в другой.

– Что ты хочешь от меня услышать? Ты… Ты сам обо всем… догадался, – запинаясь, произнесла я.

– Правду. Я хочу услышать правду. – Он сел на кровать. – Расскажи мне. Пожалуйста.

В глазах исчезла злость, в голосе проскользнули нотки удивления. Я потрогала пальцем его рассеченную бровь. Шрам все еще остался. Андрей взял мою руку и грубо оттолкнул от своего лица.

– Зачем, Кать? Больше всего на свете я доверял тебе. – Крупная слезинка покатилась по щеке и пропала в грубой темной щетине. – Ты единственная, как я думал, никогда не обманывала меня. Все женщины, которые были в моей жизни либо врали, либо предавали. Но ты… Ты – моя лучшая женщина. Ты всегда для меня была воплощением нежности и добра. Я верил тебе. Так почему?

– Не знаю, – растерянно произнесла я. – Ты причинил мне слишком много боли.

Андрей взглянул на фотографию в рамке, висящую на стене возле кровати. На ней Ваня еще совсем маленький.

– Он мой сын?

– Да.

– О, Господи!

Прикрыв рот рукой, он тихо заплакал. Часы на стене, которые всегда молча тикали, вдруг издали странный скребущий звук. Мне показалось, что время на миг остановилось, и все краски вокруг потускнели. Его согнутая спина и вздрагивающие плечи стали вдруг какими-то маленькими, хрупкими, словно передо мной сидит ребенок, а не взрослый мужчина.