Мышь, которая зарычала

Его сын Талли, хотя и пользовался репутацией философа и умника, все же не удостоился такого уважения, как его отец. Во-первых, он не считался ни с чьим мнением, да и со своим тоже. Он отрицал все, что бы ему ни говорили, а если и не отрицал, то подвергал любой факт самому скрупулезному исследованию, чтобы определить, правда это или ложь. Во-вторых, он был страстным путешественником. Талли Баскомб побывал не только во Франции и Швейцарии, но даже в Италии, в Англии и дважды в Америке. И все это при том, что у него не было ни пенни в карманах.

Каждый, кто покидал Великий Фенвик для поездки за границу хотя бы на неделю, подозревался в недостатке лояльности к своей родине. Кое-кто высказывал мнение, что Талли недостоин быть гражданином Великого Фенвика и надо бы лишить его гражданства. От этого Талли спасло заступничество отца, но все равно отношение к нему осталось двойственным: то ли гражданин Великого Фенвика, то ли чужак.

С такими мыслями о семействе Баскомбов ехала герцогиня Глориана XII на своем герцогском велосипеде от замка к дому лесничих на опушке. Она пока еще не могла понять, нравится ей Талли или нет. Себе Глориана признавалась, что, возможно, именно по этой причине решила сама поговорить с ним насчет коммунистической партии. Как раз благодаря этому случаю она могла бы понять свое отношение к нему.

Внешне Талли не соответствовал ее образу идеального мужчины. У него были кустистые отцовские брови и весьма крупный нос. Он был высоким, иногда казался сутулым, а его руки и ноги вели себя так, словно он был собран из деталей, не подходящих друг к другу. Еще он обладал одной весьма невежливой привычкой — смотреть прямо в глаза собеседнику, отчего создавалось ощущение, что даже в самой невинной беседе он подозревает некий подвох.

Герцогиня нашла Талли в кухне. Баскомб в кожаном фартуке, как заправский сапожник, прибивал подметку к ботинку. Когда Глориана вошла, Талли поднялся, указал ей молотком на стул, а затем вытащил изо рта несколько сапожных гвоздей.

— Я ждал вас, ваша светлость, — сказал он, когда герцогиня уселась. — Чем могу служить?

— А почему, собственно, вы меня ожидали? — возмутилась Глориана, слегка покраснев от досады. — Разве вас кто-то предупредил о моем приезде?

— Нет. Но последние выборы закончились вничью, а демократия при таком равновесии сил невозможна. Поэтому, хотя у вас и есть народное представительство, у вас нет правительства. В таких обстоятельствах необходимо организовать третью партию, которая отберет голоса у обеих сторон. Я рассудил, что вы захотите, чтобы я создал третью партию.

Глориана опешила от такого приема и некоторое время не могла вымолвить ни слова. Она чувствовала себя так, будто ее обманули. Она собиралась удивить Талли своим предложением, а вместо этого он сам удивил ее. Глориана решила, что он ей определенно не нравится.

— Ну что ж, — наконец сказала она, — вы совершенно правы. Я действительно хочу, чтобы вы организовали партию. Но я не хочу, чтобы этой партии сопутствовал успех, мне нужна только видимость успеха. Вы ведь знаете, что у нас плохо с деньгами.

— Кто же этого не знает, — ответил Талли. — Как видите, я сам чиню свои ботинки. Правда, теперь мне стало понятно, какое это интересное занятие. Удивительно, почему люди предпочитают платить за то, чтобы кто-то делал это за них. Если вашей светлости понадобится сделать новые подметки, я буду совершенно счастлив услужить вам в качестве сапожника.

— Нам теперь не до шуток, — резко сказала Глориана. — Все очень серьезно. Великому Фенвику нужны деньги. Население так увеличилось, что собственных продуктов не хватает. Приходится импортировать пищу и одежду. Мистер Бентер уверяет, что, добавив в вино воды, мы увеличим экспорт вина. Но князь Маунтджой настаивает на том, что эта мера чревата разрушительными последствиями. Поэтому мы хотим, чтобы вы организовали третью, коммунистическую, партию. В следующее воскресенье устроите митинг (мы получим на это разрешение епископа Альвина), скажете народу, что правительство должно быть свергнуто и все такое. Тогда мы доведем до сведения американцев, что нашему герцогству угрожают коммунисты, и американцы дадут нам деньги, в которых мы так нуждаемся.

Пока Глориана говорила, Талли закурил трубку. Надо отметить, что в последнее время некоторые формальности, ранее соблюдавшиеся при дворе, стали нарушаться. Поэтому Талли мог закурить в присутствии герцогини, ведь это же была не официальная аудиенция во дворце. А Глориана могла прикатить в домик лесничего на велосипеде. Не сидеть же ей целый день в замке взаперти!

— Коммунистическая партия! — воскликнул Талли и выронил из рук спичку. — Но у нас коммунизм не будет иметь успеха! Он невозможен в сельскохозяйственной стране. Можно заставить несчастных фабричных рабочих производить больше продукции, но нельзя приказать земле давать все больший урожай. И даже Маркс не в силах управлять погодой. Дождь идет тогда, когда он должен идти.