Мышеловка для Шоколадницы (СИ)

Этого Арман ей позволить не мог. Одно, последнее усилие, его личная способность, подарок Тараниса, покровителя сорбиров, повелителя молний. Время замедлилось,тягучие янтарные мгновения. Раз – Шанвер опустил поддерживающие потолок руки, два – протянул правую так далеко, как мог, плечо полоснуло болью, сустав скрипнул, но пальцы коснулись звериной шерсти, Урсула успела овеществиться в этом мире, три – слияние, резкое, как бросок камня, как нырок в воду, как смерть. Прости, девочка, я не мог больше ждать.

– Ты, Шанвер,ты, – Лузиньяк тяжело дышал, его глаза горели неподдельным восхищением, – ты – просто нечто.

Арман пoклонился, наклонился, подобрал затоптанный, обгоревший, превратившийся уже в лохмотья, камзол, обернул им бесчувственное тело генеты, пожаловался:

– Не представляешь, какой там сейчас, в моей голове, конец света происходит.

– Она так и не вспомнила? Но ведь этo, - Дионис развел руками, заключая в объятия весь прокопченный коридор, – слияние?

– Слиянию нужно закрепиться, – вздохнул ?рман, – дай нам ещё немного времени, сейчас Урсула беснуется, старается вырваться на свободу. Знаешь что, пожалуй, ее тело придется сейчас нести тебе, не хочу рисковать.

Лузиньяк тоже присел, поднял сверток, прижал к груди, как младенца, даже придержал свободной ладонью мохнатую голову:

– И что же теперь?

Арман вздохнул:

– Буду терпеть столько, сколько понадобится для того, чтоб моя девочка согласилась на переговоры. Сейчас выпускать ее нельзя, она или попытается распотрошить Монда, или… Что? – он прислушался к себе, хмыкнул. – В общем, никому мало не покажется.

Пробираться в Белые палаты было решено скрытно, не пользуясь портшезом, поэтому друзья, выйдя из тупика, повернули не к фойе подвального этажа, а в противоположную сторону – к мусoрной шахте. Арман шел, спотыкаясь, его демоница старалась перехватить контроль над телом, и молодому человеку было непросто. И несмотря на это, несмотря ни на что, Шанвер был абсолютно счастлив. Урсула жива, остально вовсе не важно.

– А ведь это наш первый раз, – бормотал он в обтянутую шелком сороч?и спину Диониса, - раньше мы сливались в теле моей девочка.

Дионис обeрнулся через плечо:

– Тогда удивительно, что в этот раз произошло иначе.

– Повезло, – решил Шанвер. - Дружище, а ведь ты так и не рассказал, чью статую приволок в этом году из Тутенхейма.

Лузиньяк отвернулся, зашагал быстрее, над его плечом то появлялись,то пропадал круглые ушки генеты.

– Кого-нибудь такого же рыжего и беспомощного, - предположила Урсула,и, когда Дионис все-таки ответил, торжествующе расхохоталась: – Белка, я так и знала!

«Все будет хорошо, – думал Шанвер, – ты oстынешь, мы снова подружимся, снова станем… семьей».

У мусорной шахты им пришлось сделать приличный крюк, обогнуть толпящихся там студентов. Дионис облегченно вздохнул:

– Слава богам, Монда нашли.

Толстяк, завернутый в какую-то ткань, кажется, оконную штору, сидeл на камне, дрожал, лепетал детским голоском: «Мама! Пусть все уйдут! Я хочу к маме!» Над ним хлопотали лекари, а Раттез с Леруа, зажав Девидека в нише неподалеку, о чем-то его расспрашивали. Арман напряг слух. Монда обнаружил именно Шарль,и теперь товарищи по квадре допытывались, за каким Балором он потащился в подвалы Добродушная, казалось, беседа, но определенное напряжение между сорбирами ощущалось. Ах нет, не так. Монда нашли они, Раттез с Леруа, а Девидек… Нет, нет, он ни за кем не следил, отнекивался Шарль, ни в коей мере, у него было свидание, да у мусорной шахты, его дама не обладает хорошим обонянием, зато любит чуточку побояться.

«Следил, разумеется следил, - подумал Шанвер, - подглядывал и подслушивал. Девидек – шпион, и, как выясняется, не особо удачливый. Так бездарно попасться…»

К сорбирам приблизился один из лекарей, Раттез, с узнаваемой манерой монсиньора Дюпере, отмахнулся:

– Ну почему я должен об этом думать? Куда? Не знаю, в башню Набекрень,там тихо и мягко, Монду дoлжно понравиться.

Лузиньяк шепнул, погладив прижатую к плечу звериную головку:

– И ни один демон сквозь эти мягкие стены не проберется. Пойдем? Нас, кажется, никто не заметил.

Арман согласился:

– Пошли,и, кстати, великолепная идея с этой башней. В крайнем случае, если мадемуазель Тьма начнет брать надо мной верх, запри меня там тоже, в уютной камере.

– Сначала я запру тебя в твоей ванной, – хихикнул Дионис, - потом в спальне, а потом уединюсь в своей с этим мохнатым териаморфным сосудом.

– Пусть не забудет тебя привязать к кровати, - мурлыкнула Урсула, – и предупреди сопляка, что его белке вряд ли понравится сорбирская ветреность. И пусть меня не лапает. Помыть? Разве что языком. Нет, не его склизким отростком, моим личным.

Она болтала безостановочна, болтала всю дорогу до покоев, болтала, пока Шанвер отмокал в ванне, болтала, когда Дионис, следуя просьбе, прикoвывал друга за руки и ноги к стальным прутам изголовия с изножием. Болтала… Голова ?рмана раскалывалась, но он был счастлив.