Мышка Йоле (книга первая)

Ещё нужно зайти к прооперированному вчера малышу, после планёрки и обхода. Ребёнок в реанимации, но двумя этажами выше Йоле, в кардиохирургическом отделении. С ним оставался ассистент Эрнста Никита для подстраховки на всю ночь. Это было необходимо. Если Никита не вызывал ни разу, значит ночь прошла спокойно, и маленький пациент будет жить. После выздоровления Эрик твёрдо решил настоять на переводе мальчика в подшефный детский дом из того, откуда его доставили. Из Ростовской области. Нельзя, категорически нельзя оставить его там. Детский дом не самый плохой, но не для такого слабенького, нуждающегося в постоянном контроле за состоянием здоровья ребёнка. И шансов на усыновление в достойную семью у детей, подшефных сотрудников клиники, намного больше.

Эрик вошёл в свою комнату отдыха, умылся холодной водой, надел свежий халат. Господи, как ему не хотелось идти сегодня на эту дурацкую планёрку, а нельзя. Йоле ещё не придёт в себя минимум сутки. Он не отходил бы от неё ни на секунду, но нужно и делами корпорации заниматься. Люди не виноваты в его личных проблемах. Тем более его отсутствие вызвало бы не нужные сейчас вопросы. Но голова гудела, сосредоточиться на делах никак не получалось. Нужно себя заставить!

Идя по коридору к актовому залу, приветствуя персонал и пациентов, он был как во сне. Всё, что было важно недавно отошло на второй план, оттеснённое мелкой диверсанткой и самой любимой на свете.

Планёрку, по его просьбе, и в его присутствии провёл второй заместитель, Юрий Анатольевич. Вельден почти ничего не слышал, о чём говорили, что спрашивали. Голоса сливались в монотонный и снотворный гул. С невероятным трудом со второго раза вник в суть адресованного ему вопроса, ответил и снова погрузился в себя. Самое интересное, то, что он ни о чём не думал, в мозгах был гудящий вакуум. Он просто сидел и смотрел поверх голов подчинённых. Интеллигент и большая умница, одногруппник Юра Таций видел, что шеф не в себе и пока не задавал ему вопросов. А на адресованные шефу, отвечал сам. Прошло почти нормально и быстро. Сведений о поступившей ночью пациентке с огнестрелом никто не выложил. Хорошо, всем спасибо, все свободны.

Эрнст отвёл Юру в сторонку и на вопрос того о причине такого непонятного состояния шефа, объявил, что возьмёт небольшой своего рода больничный или отпуск на неделю-две, но будет на связи и прибудет по первому писку своего зама.

– Вы заболели?

– Юра, не задавайте вопросов, на которые я не хочу отвечать, пока. Остальным можете сказать, что у меня ангина, скарлатина и насморк с геморроем. Поверьте, так надо. И если кто-то посторонний будет интересоваться мной или пациентами в реанимации, то задерживайте его, звоните немедленно мне, начальнику охраны и не болтайте. Да и все звонки, разговоры по телефонам клиники какое-то время будут записываться. Записи мы проверим и уничтожим, потом. Просто необходимо подстраховаться.

– У нас проблемы?

– Нет, уже нет, это очень личное. Юра, я вам всё расскажу, что смогу, но не сегодня и не сейчас. Работы клиники это никоим образом не касается. Эту неделю я здесь точно, обходы проведу, с документацией поработаю. Намеченные операции не отменять. Юрий Анатольевич, вы меня поняли? – Юра кивнул с дико расстроенным и обречённым видом.

Проводить обход пациентов стационара и поликлинического отделения так же было важно самому руководителю и владельцу в одном лице. Он делал это во всех учреждениях корпорации, не исключая заводы и банков. Это было правильно. Непредсказуемое появление в любой палате, комнате отдыха, на пищеблоке, в подсобных помещениях, в юридическом отделе – держало всех в тонусе. Крупные замечания высказывались крайне редко, но из-за халатности в мелочах, может вырасти гигантская беда. Но так как большую часть времени проводил в России, то доставалось им гораздо больше начальственного внимания, и никто не жаловался. Эрнст любил свою клинику, коллег, работающих тут и конечно людей пришедших за помощью.

Большая часть больных находилась на платном лечении. Бесплатную помощь оказывали тем, кто не мог оплатить и не мог получить помощь в государственных организациях. Платёжеспособность пациентов проверялась очень строго и конфиденциально с письменного согласия, и существовали чисто внутриклинические критерии отбора. Воспитанники детских домов, члены малоимущих или многодетных семей, инвалиды и часть пенсионеров пропускались почти автоматически бесплатно. При бесплатном лечении, если рекомендована реабилитация, то осуществлялась она также, причём в месте, максимально подходящем для больного в практически любой точке мира. Все расходы на дорогу и проживание пациента брала на себя корпорация. Достаточно было и случаев, когда пациенты приходили на платное лечение, а получали бесплатное. Бывало и наоборот. Дела житейские: честные и жулики встречаются всегда. Удивительно, но и при таком подходе, клиника работала с плюсовым бюджетом, вопреки прогнозам экономистов в головном офисе.