«Вы идете против воли народа; девять из десяти будут против вас». – «Но что, если я обезоружу девятерых и вложу меч в руки десятого?»
Армии надлежит более действовать, чем рассуждать.
Армия ничего не услышит от меня о политике; а я, в свою очередь, надеюсь, что ничего не услышу о политике от армии.
Граждане в военной форме.
Если в нашей конституции есть один основной элемент, то это гражданский контроль над армией.
Военный человек знает, что все его поступки будут придирчиво разобраны двумя видами критиков: правительством, которое пользуется его услугами, и врагами этого правительства.
Я выгнал его со службы потому, что он не проявлял уважения к власти, а вовсе не потому, что он тупой сукин сын, хотя это и правда. Но у генералов это отнюдь не считается пороком, иначе половина, если не три четверти наших генералов оказались бы в тюрьме.
Стратег не участвует в голосовании по вопросу о предстоящей войне.
Я бы не придавал особого значения разговорам военных о стратегической важности той или иной территории. Если дать им полную волю, они потребуют разместить гарнизон на Луне, чтобы защитить нас от Марса.
Мнение военных не стоит ни цента, даже по военным вопросам.
Военный режим с его механизмом продвижения по службе менее всего пригоден к формированию вождей.
Армия всегда будет презирать сенат и уважать своих офицеров.
Генерал-демократ – это то же самое, что еврей-оленевод.
Политика слишком серьезное дело, чтобы допускать до нее военных.
Войну начинают не военные. Войну начинают политики.
Полезно некоторое время понаблюдать за внутренней деятельностью министерства обороны, поскольку это лишает человека какого-либо уважения к официальным предписаниям.