Mysterium Coniunctionis

672 Этот предварительный шаг, который является чистой смесью стоической философии и христианской психологии, обязателен для дифференциации сознания[2122]

. Современная психотерапия применяет ту же самую процедуру, когда она объективизирует эмоции и инстинкты, и сталкивает с ними сознание. Но отделения духовной сферы от жизненной и подчинения последней рациональной точке зрения недостаточно, поскольку разум сам по себе не может дать полную или хотя бы адекватную оценку иррациональным фактам бессознательного. Рано или поздно выясняется, что не имеет смысла калечить жизнь, настаивая на господстве духа, и поэтому благочестивый человек не может удержаться от того, чтобы не согрешить снова и снова, а человек рациональный обязательно постоянно спотыкается о свои собственные нерациональные поступки. Только человек, который прячет свою вторую сторону в неестественном бессознательном, может избежать этого невыносимого конфликта. Соответственно, непрерывная борьба тела с духом представляется лучшим, хотя ни в коей мере не идеальным решением. Впрочем, ее преимущество заключается в том, что обе стороны остаются осознанными. Все осознанное может быть исправлено, но все, что соскальзывает в бессознательное, исправлению не поддается и (поскольку оно беспрепятственно разрастается) подвергается дегенерации. К счастью, природа следит за тем, чтобы содержимое бессознательного рано или поздно прорывалось в сознание и создавало необходимое смятение. Поэтому, постоянное и простое состояние одухотворенности представляет такую редкость, что ее обладатели канонизировались Церковью.

673 Поскольку душа оживляет тело, точно так же как сама душа оживляется духом, она склонна отдавать предпочтение телу и всему плотскому, чувственному и эмоциональному. Она запуталась в "цепях" Физис, и ее желания "выходят за рамки физической необходимости". Ее, заблудшую в материи и мире, должен вызволить "совет духа". Это является облегчением и для тела тоже, поскольку оно не только наслаждается преимуществом быть оживленным душой, но и страдает от печальной необходимости служить инструментом, с помощью которого душа удовлетворяет свои аппетиты и желания. Ее желания-фантазии понукают тело к действиям, на которые без этого "подстрекательства" оно бы никогда не решилось, поскольку инерция материи присуща ему изначально и, вероятно, является его единственным интересом, за исключением удовлетворения физиологических инстинктов. Поэтому разделение означает извлечение души и ее проекций из плотской сферы и из всех условий окружающей тело среды. Если выражаться современным языком, это означает уход от чувственной реальности, изъятие фантазий-проекций, которые придают "десяти тысячам вещей" их притягательный и обманчивый блеск. Иными словами, это означает интроверсию, интроспекцию, медитацию и тщательное исследование желаний и их мотивов. Поскольку, как говорит Дорн, душа "находится между добром и злом", у ученика есть все возможности открыть темную сторону своей личности, свои низменные желания и мотивы, детские фантазии и обиды, и т. д.; короче говоря, все те черты, которые он, как правило, скрывает от самого себя. Он будет встречаться со своей "тенью", и гораздо реже — со своими положительными качествами, которые он и так привык демонстрировать. Он научится познавать свою душу, то есть свою аниму и Шакти, фокусницу, создающей для него иллюзорный мир. Дорн предполагает, что он обретает это знание с помощью духа, под которым понимаются все высшие умственные способности, типа здравого смысла, озарения и нравственной разборчивости. Но, поскольку дух является также "окном в вечность", и как anima rationalis, бессмертен, он делает душе некий "божественный укол", вводя в нее знание высших вещей, в чем, собственно, и заключается приписываемое ему оживление души. Этот высший мир обладает безличностным характером и состоит, с одной стороны, из всех этих традиционных интеллектуальных и нравственных ценностей, изучение которых делает индивида образованным и культурным человеком, а, с другой стороны, из продукции бессознательного, которая предстает перед сознанием в форме архетипических идей. Как правило, доминируют первые. Но когда под бременем лет или огнем критики они теряют свою силу и убедительность, то в возникшую пустоту, стремясь заполнить ее, бросаются архетипические идеи. Фрейд, правильно определив эту ситуацию, назвал традиционные идеи "супер-эго", но архетипические идеи остались ему неведомыми, поскольку свойственные девятнадцатому веку позитивизм и вера в разум так и не выпустили его из своих цепких объятий. Материалистический взгляд на мир плохо согласуется с реальностью и автономностью психе.