МЖ. Роман-жизнь от первого лица

Официант тем временем принес два огромных блюда с тонко нарезанным хамоном и бутылку великолепного Weinert Estrella Malbec 1977 года. Он деловито плеснул мне пробник в бокал, я вдохнул начинающий раскрываться букет, поцокал языком с видом знатока и попросил официанта декантировать вино. Тот одобрительно кивнул и вскоре, широко улыбаясь, принес декантер – плоский в основании графин с широким горлом. Аккуратно, по стенке, перелил в него содержимое бутылки, налил два бокала. Вино оказалось изумительным. Заказал я именно его, потому что знал его вкус, ибо дегустировал его еще в Москве, во время своей закупочно-взяточной деятельности, одним из несомненных плюсов которой была полная халява в делах подобного рода.

Халява… Те, кто не имеет ее, мечтают о ней. Те, у кого она есть, счастливы недолго. След халявы – это хлеб стыда, который приходится есть, расплачиваясь за несправедливо полученное благо. Здесь вновь действует закон о сохранении массы. Каждому в этой жизни положено определенное количество удовольствий, причем строго по графику. Если этот график сдвинуть и перевыполнить норму, то есть риск того, что провалишься в пустоту, где вместо благодати есть плетка с надписью «совесть», которой придется хлестать самого себя, понимая, что лучше понемногу, но постоянно, чем сразу все, а потом ноль целых, ноль десятых на лицевом счету. Халява – это величайшее искушение и источник многих человеческих горестей и проблем. Одна из основных составляющих мирового, общечеловеческого греха. Противостоять халяве почти невозможно, пока не поймешь, что это такое на самом деле. Халява для многих замещает манну небесную, и виноваты в этом подонки-работодатели, у которых свой взгляд на величину компенсации за труд наемного раба. Вот и рыщет по земле целая армия недовольных своей заработной платой людей, падких до халявы разного рода. Да и я таков. Был.

– Ну что Петрович, твое, как говорится, здоровье. А ведь я, признаться, думал, что ты меня используешь, а потом пулю в затылок и в La Plata, рыб кормить.

– Да, Марк, ты умный мужик. Была такая мысль, если честно. Но теперь, конечно, все поменялось. Я же не Каин, чтобы Лериного мужа на тот свет раньше времени отпускать.

– Так, значит, я прав? Значит, Андрей просто мерзавец и по возвращении в Москву мне предстоит не вполне теплый прием с его стороны?

– Нет. Андрей тут ни при чем. Я сам хотел деньгами разжиться и махнуть куда-нибудь. Надоело шапку ломать, годы подпирают, а что я видел? У меня тоже есть мечта о маленькой ферме с голубым бассейном, где-нибудь в Чили у подножья Анд.

– Знакомые слова. Автор, кажется, группенфюрер СС Генрих Мюллер?

– Да. Он самый. И сдается мне, он эту ферму получил и умер на ней собственной смертью лет двадцать-двадцать пять назад.

– Откуда такая точность? Это догадки? Ведь его никто не видел после войны.

– Так-таки и никто?

– Если верить фактам, то Мюллер исчез из Берлина в первых числах мая, перед самым концом войны. И с тех пор никто не знает, где он на самом деле.

– Ну, это версия для массовой аудитории. Придуманная газетчиками интрижка. Мол, «гений гестапо скрылся в неизвестном направлении». Или – «Мюллер перешел на работу в НКВД и его видели в Москве». Или – «Мюллер перебрался в Чили к Мартину Борману». И тому подобная дребедень. Все это не вполне соответствует действительности или не соответствует ей вовсе.

– Виктор Петрович, наша беседа принимает крайне интересное направление. Тем более что тема удравших наци – это особенная для меня тема. Она будоражит меня уже долгое время. Я не в силах понять, насколько же мощной должна быть организация СС, чтобы ни один из ее членов старше полковника не попался в руки правосудия.

– Существует много легенд вокруг этого вопроса. Правды никто никогда не узнает. Потомки тех, кто в сорок пятом переплыл океан и оказался здесь, в Латинской Америке, вполне респектабельные, влиятельные и уважаемые люди. И они в состоянии замять любой скандал, связанный с именами их преступных предков, любимых дедушек, сменивших свои нордические фамилии на неприметных Лопесов и Гонсалесов. А что касается Мюллера… Ладно, расскажу. Тем более что, во-первых, тебе никто и никогда не поверит, а во-вторых, все это имеет самое прямое отношение к нашей беседе.

– Выкладывайте все. Я не собираюсь строить карьеру на сенсациях. С меня довольно того, что я один из немногих буду знать правду.