Н - 9 (СИ)

И все равно, очень и очень подозрительно. Вообще-то я думал, что мемокопии — это моя личная технология (ну или атлов) и чтобы кто-то тут мог ею пользоваться? Можно было бы подумать, что это старье какое-то, оставшееся от атлантов (ну, теоретически), но нет — даже поверхностный анализ показывает наличие знаний по практически всем инструментам от начала времен и до современности. Вплоть до использования тех же УНИКов для создания музыки. Даже как-то неуютно стало, честное слово! И уже не уверен, что уровень богов тут подходит. И тем не менее не использовать найденный клад было бы глупо. Кто-то проделал просто грандиозную работу, которую мне повторять совершенно не хочется. И вроде как у меня есть возможность полностью обезопасить себя… Но, чтобы никто не заметил, что я тут был (хотя и сомневаюсь, что хозяин может не заметить), не забрал мемокопии, а сделал их копии. Ну, на всякий случай.

Ладно, чего сомневаться? Уверен в безопасности? Уверен! Ну и пошли вперед и с песней! На всякий случай посредством биокомпа заблокировал некоторые пути внешнего доступа к мозговой активности, взвел ментальные и психолгические закладки-стражи и загрузил мемокопию в биокомп. Все-таки небольшая адаптация найденному нужна. Можно было бы выхолостить знания, но потеряется самое главное — сверхчувственная творческая полуразумная надстройка, наличие которой отвечает у человека за талант. Да и так есть опасения, что можно ее потерять. Посмотрим.

* * *

Пальцы медленно скользили по клавишам инструмента, вспоминая-привыкая к знакомым-незнакомым тактильным ощущениям. Левую руку я просунул сквозь ремень на аккордной стороне инструмента и пальцы привычно нащупали ту самую главную-центральную клавишу с отверстием. Это маркер для пальцев как на старых-старых механических компьютерных клавиатурах, чтобы наощуп понимать, где находятся твои пальцы.

Аккорд левой рукой мягко смял ночную тишину, а пальцы правой побежали по клавишам, фиксируя разрыв пространства. Над веганской землей, вероятно впервые за время ее существования, поплыла живая мелодия французского уличного шансона. Протяжная грустная мелодия, однако не дающая впасть в уныние. Эдакая веселая грусть. Я просто тащился и от самой мелодии и от того, что реально самостоятельно ее играл. Но еще больше возбуждало то, что я чувствовал мелодию, понимал, что делал и знал, что в любой момент мог повернуть ее в любую сторону! Полная свобода музыкального самовыражения! Теперь я понимаю музыкантов — это сродни долгоиграющему экстазу, кайфу. Отражать внутреннее состояние вовне таким структурированным способом, который в свою очередь позволяет упорядочить внутреннее состояние играющего человека. Это просто… просто…

* * *

— Не спишь? — рядом опустилась Алиела.

— Ночь прекрасна, — согласился я, — У вас тут и энергетика планеты другая.

— Я заметила. Когда бывала у вас — была возможность сравнить, — она перевела взгляд на инструмент и потрогала его пальцем, — А ты вроде бы не играл?

— Не играл, — счастливо улыбнулся я, — и как оказалось, многое пропустил в этой жизни. Хочешь со мной?

— Ну, даже не знаю, — с сомнение протянула Алиела, — а что ты хочешь…?

— Лови мемокопию!

— Ох… — подруга замолчала минут на пять, потом очнулась, — диапазон не мой, но могу попробовать.

Она поиграла голосом, распеваясь и удивленно глядя на меня — ну да, про диапазоны она была права, только и мы ведь не даром свой хлеб едим!

— Ну, что, поехали? — Я растянул меха, — Давай сразу начнем с мощного, с Сергея нашего, так сказать, Есенина, «Над окошком месяц». Вобьем гвоздь своего жизнеутверждающего намерения в гроб серости и уныния. Ибо они даже в своем оригинальном смысле должны быть осмысленными и творчески красивыми!

И мы начали! В стиле Рязанского или Пятницкого хора. Сегодня мы знакомили мир Версалии с одной стороной музыкального творчества Земли, и останавливаться на достигнутом я не собирался, но это попозже. А пока:

Над окошком месяц. Под окошком ветер.

Облетевший тополь серебрист и светел.

Дальний плач тальянки, голос одинокий

И такой родимый, и такой далекий.

Дальний плач тальянки, голос одинокий

И такой родимый, и такой далекий.

(астральная копия)

* * *

На мой пролетарский вкус по-настоящему плакать могут только два инструмента — аккордеон и варианты гармошек, да скрипка. Хотя не совсем прав, конечно, все зависит от тех рук, в которых инструмент живет и поет. Но сегодня у нас все стадии человеческого настроения воспроизводит аккордеон, а Алиела буквально нанизывается голосом на направленный вовне меч музыки и своим голосом заставляет природу вокруг нас чутко резонировать и сопереживать.

Сама она ничего этого не замечала, с полузакрытыми глазами перебирала драгоценности, состоящие из звуков, и создавала из них настоящее кружево.