Н.А. Львов

И еще одну краткую запись об архитектуре он заносит в дневник на итальянском языке. Из всех театральных зданий Италии он предпочитал большой неаполитанский Сан Карло, который пришлось ему видеть «по счастливой случайности иллюминированным, - попстине вещь поразительная».

В этом театре он восхищается танцами Вик и Росси, пением Консолини и Каррары: «Легкая, изящная Басси, достойная соперница Росси, с лицом Венеры, телом Эвтерпы, осанкой Нимфы и, что еще важнее, чистотой богини Охоты. О, если бы найти Добродетель в Неаполе! В театре, где так хрупок трон этого божества».

Встречался ли Львов с актерами итальянских театров? С кем свел он знакомство в Италии? Он не мог не встретиться с молодым Александром Бакуниным, обучавшимся как раз в эти годы в Падуапском или Туринском университете. Pie здесь ли произошло их знакомство, в дальнейшем, в России, перешедшее в дружбу?

Но Львов записывает об одной только встрече, знаменательной для него, - с восьмидесятитрехлетним Пьетро Бонавентуре Метастазио, достославным сочинителем многочисленных музыкальных трагедий: «3-е августа 1781 года, в Вене. Сегодня был я у Метастазия. Прием сего доброго и милого человека останется мне и без записки памятным. И записал для гордости, что видел первого нашего века драматического Стихотворца для того, чтобы Ив. Ив. [Хемницер] не хвастал, что он Руссо видел. Метастазио говорил со мною целый час, обнял и поцеловал меня, прощаясь».

Накануне отъезда из Флоренции Львов слушал прославленного скрипача Пьетро Нардини (1722-1793), автора скрипичных концертов, сонат, квартетов.

В Вене ему довелось испытать еще одно сильное музыкальное впечатление: «30 июля был я в церкви святого Карла, новою архитектурою дурно прибранной, где г-н Диц дирижировал с успехом собранным оркестром и напомнил мне смычком своим учителя своего Нардиния». Эта заметка показывает, что Львов вполне профессионально разбирался в скрипичном искусстве.

В дневнике много рисунков. Кроме «падающей» башни в Пизе есть наброски: арка ворот в Шенбрунне, приморская крепость, городская набережная с башней, Палаццо Веккьо во Флоренции, городской пейзаж с мостом через реку...

Последняя запись Львова в его дневнике - стихотворение, посвященное Марии Алексеевне, остававшейся для общества пока еще Дьяковой.

«Уж любовью оживился,

Обновлен весною мир,

И ко Флоре возвратился

Ветреной ее Зефир.

Он не любит и не в скуке...

Справедлив ли жребий сей -

Я влюблен и я в разлуке -

С милою женой моей.

...Красотою привлекают

Ветренность одну цветы;

Но оных изображают

Страшной связи красоты.

Их любовь живет весною,

С ветром улетит она.

А для нас, мой друг, с тобою

Будет целый век весна».

Итальянский дневник Львова - одно из интереснейших описаний путешествий русского за границей. Неугасимое пламя пытливости, любознательность и любопытство ко всем проявлениям духовной жизни, жажда знаний и образных впечатлений сказываютсяв каждой строке дневника. И становится ясным, почему Львова так ценили друзья и современники - Бакунины, Соймоновы, Безбородко, - почему называли его «гением вкуса», почему Державин, Капнист, Хемницер безоговорочно признавали его авторитет.

ГЛАВА 5

1782-1784

Безбородко после встречи императрицы с Иосифом II в Могилеве быстро пошел в гору. Его находчивость в моменты острых осложнений в политике, «сказочная память», остроумие, умение ладить с императрицей - все это отмечено современниками. Европейские посланники прочили ему блестящую карьеру.

Назначенный в конце 1780 года «полномочным для всех негоциаций» при Коллегии иностранных дел с чином генерал-майора, при сохранении обязанностей секретаря, он через год получает в свое ведение международную «секретную экспедицию» и одновременно дела Почтового департамента, более других учреждений приносившего доход государству.

Вслед за Безбородко и Львов перешел служить в правление почты. В апреле 1782 года его называют «членом Почтового департамента», а в июне - «советником посольства, главным присутствующим в Почтовых дел правлении». Взаимоотношения его с патроном стали носить такой дружеский характер, что в конце года он переезжает жить к нему во вновь отстроенный дворец, в «особые покои». Кваренги только что закончил отделку этого сравнительно небольшого по размерам здания, объединив купленные Безбородко подворье курского Знаменского монастыря на углу Выгрузного переулка с соседним домом танцовщика Топоркова. Интерьер дворца был отделан с редким богатством и вкусом. Можно полагать, что Львов положил много труда на внутреннее убранство дворца.

Напротив дворца по Выгрузному переулку построили обширное трехэтажное здание Почтового стана: 7 июня Безбородко отдал приказ Главному почтовых дел правлению приступить к строительству этого огромного дома по чертежам Львова, получившим высочайшую апробацию.