На аптекарском острове

Я встал, посмотрел в окно и вдруг увидел папу, неторопливо шагавшего по другой стороне улицы. Папа обернулся и помахал кому-то рукой. Я проследил за его взглядом и заметил, как за углом мелькнул и пропал коричневый плащ с капюшоном. «Что же он со своей коллегой целый день разгуливает?» - подумал я, и в груди у меня пробежал холодок.

Глава 7. «АМУРСКИЕ ВОЛНЫ»

Найти кружок духового оркестра - дело не хитрое. Лишь только мы переступили порог Дома пионеров, как тут же услышали разноголосую перебранку труб, глухие барабанные удары и звон тарелок. Сразу было ясно - идет репетиция. Каждый играет что-то свое, и получается такая веселая и бестолковая неразбериха, какая бывает в классе, когда вдруг объявляют, что урок не состоится.

Поднявшись на второй этаж, мы осторожно заглянули в комнату. Там за расставленными в беспорядке столами сидело много ребят с инструментами в руках. Казалось, каждый из них только и делает, что старается передудеть соседа. Перед музыкантами стоял огромного роста мужчина в защитного цвета рубашке и темно-синих брюках.

- Сидоров! - вдруг рявкнул он, да так, что сразу заглушил все инструменты. - Тебе приказ играть арпеджио. А ты мне что тут за ноктюрны выводишь? И врешь на каждой ноте. Я ведь все слышу, ты меня знаешь.

- Орест Иванович, ну сколько можно это арпеджио, - ответил Сидоров, ничуть не испугавшись. - Вон Брындин «Жили у бабуси» играет.

- До «бабуси» ты еще не дорос, - отрезал преподаватель и наконец заметил нас с Клочиком. - Почему посторонние в зале? Закрыть дверь и не мешать!

- А мы к вам, - сказал я. - Вот он в ваш кружок хочет записаться.

- В наш кружок?! У нас, молодые люди, не кружок, а духовой оркестр. А кружки - это, знаете ли, ниже, на первом этаже. Там и кройки и шитья, и мягкой игрушки, и лобзиком можно по фанере… Вот туда и ступайте. А в наш оркестр набор только осенью.

- Орест Иванович, вы уж, пожалуйста, сделайте исключение, - сказал хитрый Клочик. - А то мне до осени, ну, никак нельзя. Очень вас прошу.

- Любишь духовую музыку?

- Обожаю, - сказал Клочик.

- Ну, хорошо. Я тебя послушаю. Проходи, - смягчился преподаватель.

В углу комнаты стояло пианино. Орест Иванович открыл крышку, быстро проиграл какую-то мелодию и кивнул Клочику:

- Давай!

- Что давать? - не понял Клочик.

- Ну, пой.

Клочик улыбнулся.

- Так я же слов не знаю, Орест Иванович.

- Каких слов?

- Ну, слов этой песни, которую вы сейчас сыграли.

Брови преподавателя поползли на лоб.

- Что за бред? Какие слова? Пой мелодию - и все.

- Но как же без слов-то?

Орест Иванович как-то странно дернул головой и ущипнул себя за нос.

- Да так и пой без слов! - закричал он. - Ля-ля-ля! Та-ра-ра! Бу-бу-бу! Неужели не ясно, черт побери!

- Понял, понял, - поспешно сказал Клочик. - Только вы, пожалуйста, еще раз эту песню сыграйте. А то я уже забыл.

Преподаватель проиграл мелодию еще раз. Клочик подумал, потом промычал что-то невообразимое и как бы в оправдание сказал:

- Трудно все-таки без слов. Давайте я вам лучше песню какую-нибудь спою.

- Нет, нет, - сказал Орест Иванович. - Песен не надо.

Он вынул из нагрудного кармана карандаш и простучал им по крышке пианино.

- Простучи то же самое, - сказал он.

Клочик деликатно постучал костяшкой пальца по пианино - тук-тук-тук, - словно спрашивая: можно войти?

Преподаватель сморщился, будто лимон надкусил, потом ткнул в меня пальцем и сказал:

- Теперь ты.

- Но ведь я не…

- Пой!

Я не стал спорить, тем более мне самому было интересно, сумею ли? Я быстро спел вновь проигранную мелодию и отстучал карандашом. Орест Иванович помолчал несколько секунд, потом задумчиво сказал:

- Ну что ж! Тебя я, пожалуй, возьму.

- А меня? - спросил Клочик, почувствовав неладное, и голос у него задрожал. - У меня по пению четверка, честное слово! Вы меня еще спросите, со словами… Пожалуйста!

- Нет, мой друг, не могу, - неожиданно мягко, но твердо сказал преподаватель. - У тебя, увы, нет музыкального слуха. Абсолютно нет!

Видели бы вы в тот момент моего Клочика! Весь он вдруг словно потух, а у меня внутри сжалась какая-то пружина.

- Пошли, Витя, - сказал я. - Спасибо, до свидания.

Орест Иванович развел руками.

- Как хотите.

Мы вышли в коридор и направились к выходу. Вдруг Клочик остановился и горячо заговорил:

- Леха, не отказывайся, я тебя очень прошу, слышишь. Я с тобой на репетиции ходить буду, чтоб тебе веселее было. Только не отказывайся. Пойдем, пойдем, скорее назад. Пока он не передумал.

Через минуту мы снова вошли в комнату, и я сказал:

- Пожалуй, я согласен.

- Ну, спасибо, - сказал Орест Иванович и обычным своим голосом рявкнул: - Будешь играть на альте.

Он подошел к шкафу и достал оттуда слегка помятую средних размеров трубу, скрученную наподобие кренделя.

- Орест Иванович, а можно, я лучше на тромбоне буду? У меня дедушка в детстве как раз на тромбоне играл.