На балу удачи

Назавтра в семь часов вечера я была в казарме. Там мне сказали, что Альбер на гауптвахте.

- Что он сделал?

- Подрался в казарме. Да вы не горюйте! Этот парень хорошо знаком с тюремной камерой! Он такой драчун, что почти не выходит оттуда...

Я была потрясена.

- И его нельзя повидать хотя бы на минуту?

Вид у меня был такой просительный, что сержант, узнав во мне вчерашнюю певицу, сжалился.

- Мы приведем его сюда только для вас...

Спустя несколько минут он вошел под конвоем двух вооруженных солдат. В своем несчастье Альбер казался мне еще красивее. Не обратив на меня никакого внимания и прямо подойдя к начальнику гауптвахты, он спросил:

- Как вы полагаете, сержант, сколько мне дадут?

- Завтра узнаем. Учитывая твои прошлые "заслуги", это пахнет тремя неделями минимум.

Он сказал "А!" и только тут, повернув голову, удостоил меня своим вниманием.

- Это ты? Я не думал, что ты придешь. Чего тебе нужно?

Я ждала иного приема. Он это понял по моему изумленному виду. Его взгляд смягчился, и рука легла мне на плечо. Затем он сказал несколько ласковых слов, и я ушла утешенная.

После того как он отбыл наказание, мы встретились снова. Чтобы повидать меня, он перелезал через стену казармы. Строя планы на будущее, Альбер отводил в них место и мне.

Пришлось набраться смелости и признаться, что я вовсе не собираюсь соединить с ним свою жизнь. Это известие было принято, как я того и опасалась, очень скверно.

- Даю тебе подумать до завтра,- сказал он мне на прощание.

Он требовал невозможного. И на другой день я попыталась убедить его в этом. Он выслушал меня, затем, не говоря ни слова, взял мою голову в свои руки, пристально посмотрел прямо в глаза, наклонился ко мне, затем резко отстранился и ушел. Больше я его не видела. Он оставил меня в слезах, оплакивающей только что обретенное и тут же утерянное счастье.

Три месяца спустя друзья сообщили мне о его смерти в колониях.

Этот вот дешевенький роман Раймон Ассо и использовал, когда писал "Моего легионера".

Прошло много лет. Я была уже не мисс Эдит, а Пиаф и пела в "Фоли Бельвиль", неудобном, но очень симпатичном народном театре, о превращении которого в заурядный современный кинотеатр многие из нас весьма сожалели. Морис Шевалье не даст мне солгать: именно сюда еще мальчишкой он приходил с матерью, чтобы аплодировать с галереи Майолю, Жоржель или Полон.

После концерта я выходила из театра с друзьями. В дверях ко мне подошел мужчина в кепке. Очевидно, парень из этого района. Недурно одетый, еще молодой, но рано располневший и с несколько обрюзгшим лицом. Кивнув мне и не снимая головного убора, он сказал:

- Привет!

Немного удивленная, я ответила четким "Здравствуйте, сударь". Он усмехнулся.

- "Сударь"? Ты меня не узнаешь? Бебер из колониальных...

Это был мой легионер! Оказывается, он не умер. И как же сильно отличался от того идеализированного солдата, которым мне запомнился. Пораженная, я что-то пробормотала. А он сказал:

- А ты, оказывается, кое-чего добилась! Теперь ты на коне!.. Можешь сказать, что тебе повезло...

Я не знала, что ответить, К счастью, он заметил, что отошедшие из деликатности друзья ждут меня.

- Иди же к этим господам,- сказал он.- Я был очень рад увидеть тебя снова.

И я ушла.

Немного грустная, но все же счастливая при мысли, что он не узнал себя в легионере из песенки.

Тот герой действительно умер.

Тот, которого я любила.

Хотя Раймон Ассо и Маргерит Монно написали "Моего легионера" для меня, первой исполнила эту песню не я.

Об этом стоит рассказать тоже, ибо история эта лишний раз доказывает, что содеянное зло не остается безнаказанным. Я украла "Чужестранца" у Аннет Лажон. У меня похитили "Моего легионера". Правосудие свершилось.

Однажды я завтракала у друзей. Заговорили о Мари Дюба.

- Я слышала ее вчера в "Бобино", - сказал кто-то. - У нее потрясающая новая песенка.

- Как она называется?

- "Мой легионер".

Я так и подскочила на своем стуле.

- Ведь это же моя песня! Я работаю над ней уже три недели. Ну нет, это так просто не пройдет! Проглотив кофе, я побежала искать Ассо.

- Что я узнала? Ты отдал "Легионера" Мари Дюба? Он протестует.

- Ничуть не бывало! Но песня, кажется, не очень нравилась тебе, и Декрюк, вероятно, предложил ее Дюба...

Морис Декрюк купил "Легионера" для издания. Бегу к нему, полная решимости высказать самым решительным образом все, что я обо всем этом думаю. Он прерывает меня на полуслове.

- Я никогда не показывал "Легионера" Мари Дюба. Вероятно, это сделала Маргерит Монно.

Бегу к Маргерит. Возмущенная, она вопиет о своей невиновности.

- Это не я, а Ассо.

Круг замкнулся. Так я никогда и не узнала, от кого Мари Дюба получила мою песню. Я "отомстила" ей, перехватив позднее у нее "Вымпел легиона", написанный также Раймоном Ассо и Маргерит Монно.

О-ля-ля-ля-ля, история какая!

Тридцать солдат в бастионе сидят,

Сидят, загорая, о драке мечтая,

И булькает во фляжках вино у ребят,

И в ранцах сухари да патроны лежат,

0-ля-ля-ля-ля, история какая!

Над бастионом, где солдаты сидят,

Реет в синем небе слава боевая

Да, с бродягой-ветром поспорить рад,

Вымпел легиона смотрит на солдат.