На берегах любви

От этого возгласа капитан замер на месте. Мари, не веря своим ушам, вглядывалась во тьму. Неужели Джейсон? Он все-таки догнал ее! Ей даже показалось, что она различает сквозь завесу дождя эту солнечную гриву волос, это лучезарное лицо.

Сердце ее рванулось к нему, из горла сам собой вырвался крик:

– Я здесь, Джейсон!

И тут он ее увидел. Мари жива.

Джейсон хлестнул кобылу каблуками, и она рванула вперед.

– Остановите его! – крикнул Грегори двум солдатам, находившимся внизу. Он обернулся, чтобы отдать приказания тем, что стояли на помосте, но они уже спрыгивали на землю, рискуя переломать себе кости. Яростный клич шотландских горцев прорезал темноту. Тогда Грегори в два прыжка приблизился к Мари и, подтолкнув ее к перекладине, накинул петлю ей на шею.

Двое стоявших внизу солдат попытались остановить Джейсона, но в результате один оказался под копытами лошади, а другой едва успел спастись. И все же до виселицы было еще так далеко…

– Я иду к тебе!

Мари поморщилась: Грегори уже затянул петлю у нее на шее. Время для нее словно остановилось. Джейсон, ее единственная любовь! Она не могла отвести от него глаз. Теперь ему уже не успеть, и ей суждено умереть с мыслью о том, что она любит его…

Грегори нащупал тяжелый дубовый рычаг, открывавший люк, и с силой потянул его на себя. Мари напряглась, готовясь к прощанию с этим миром… и неожиданно, пролетев небольшое расстояние, шлепнулась в липкую грязь. Наверху Грегори, не веря своим глазам, смотрел, как остаток веревки исчезает в яме-ловушке, а женщина, которая когда-то заставила его, голого, выйти на палубу собственного корабля на посмешище всей команде, лежит на земле цела и невредима. Черт, что за дьявольская шутка! И ведь никто не виноват – это он сам заранее не удосужился проверить веревку!

Сраженный столь нелепой неудачей, Джеймс Грегори, не двигаясь, молча смотрел на приближавшегося Джейсона Брэнда. Этого человека он тоже когда-то поклялся убить. Холодная сталь сверкнула в воздухе, хлынула кровь. Грегори сделал шаг вперед, поскользнулся в липкой темно-красной луже и упал лицом на грязный помост, не успев даже попросить о милосердии, которого сам не проявил ни разу за всю свою жизнь.

– Мари! – Джейсон, спрыгнув в люк, сорвал веревку с ее шеи, отвел мокрые пряди волос с бледного лица, сжал ее в объятиях. – Ах, Мари, Мари… – Он баюкал ее, целовал лоб, ресницы, губы… Наконец серые, как океан, глаза открылись.

– Джейсон… Я не смела надеяться…

– Ш-ш-ш. Я здесь. Все хорошо.

Мокрое платье прилипло к ее телу, соблазнительно обрисовывая грудь, вздымавшуюся при каждом вдохе, и Джейсон снова ощутил все то же ненасытное желание. Его любовь, казалось, утерянная навсегда, затем прошедшая через такие испытания, какие достаются на долю немногим, теперь снова воскресла, свежая, как весна, чистая, как горный поток.

– Я снова с тобой, любовь моя!

Они произнесли эти слова одновременно, как будто были одним существом.

Эпилог

Отъезд из Пенскотт-Холла оказался одновременно радостным и грустным. Я знала, что мне будет горько расставаться с лордом Пенскоттом. Хотя он и причинил мне немало горя и нередко использовал меня для достижения собственных целей, я не могла забыть, что именно этот человек спас меня после шторма и взял к себе на корабль. Его я должна благодарить за свое обучение; но главное, если бы не этот стареющий английский граф, я бы никогда не встретила Джейсона Брэнда и уж точно не дожила бы до нашего окончательного соединения с ним.

Попрощавшись с лордом Пенскоттом, мы направились к бухте.

Вскоре «Баньши» поднял паруса и вышел в море. На этот раз все – Том, Поучер, Томас, Форликар, Хоуп Деферт, я и Джейсон – выполняли обязанности матросов. Сейчас те дни кажутся мне сплошным блаженством. Под покровом ночи, украшенной бриллиантами звезд, мы с Джейсоном утоляли свою жажду любви и никак не могли насытиться друг другом…