На берегах утопий

Критики приходят на первый спектакль. Но спектакль – тоже живое существо, ему можно навредить. Взгляд должен видеть перспективу. Написать серьезную статью после одного просмотра нельзя. Даже опытный человек – и тот не справится. А девочки-мальчики, только окончив театроведческий факультет, сразу садятся и пишут рецензии, то есть и не рецензии никакие, а беглые краткие впечатления.

Рядом со мной работают Гинкас, Захаров, Додин, Фокин, Туминас, Карбаускис – страшно кого-то пропустить, не назвать – гигантские люди, которые делают свое дело. Иногда получается, иногда нет, но они – работают. Кто придумал шкалу оценок: этому пятерка, этому – двойка. Кто сказал, что она – правильная? Не надо разрывать театральную жизнь на лоскутки. Оценочность, быть может, и не нанесет прямого вреда, но однозначно не принесет пользы. Надо понять, что каждый из нас в меру сил, таланта, возможностей, в том числе материальных, состояния здоровья в конце концов, делает свое дело. Сегодня ты в форме, а завтра нет, но тебе уже вынесли приговор – “с ним все ясно”. Что ясно? Что вообще может быть ясно в природе творчества?!

Режиссеры-то выдержат все что угодно. А вот артистов нельзя “размазывать” в статьях. Иногда так оскорбительно о них пишут… Зачем? Чего этим добиваются? Чтобы театр закрыли, а актера уволили?

Мне первые двадцать минут чужого спектакля всегда нравятся, а дальше часто замечаю – учиться нечему, нет разбора серьезного, зрелище рассчитано на внешний эффект. Никогда не ухожу со спектаклей, но закрываюсь, теряю интерес.

Студентам говорю: “Надо смотреть со стороны на себя, но не на свою работу”. Мне кажется, нельзя одновременно быть творящим человеком и критиком того, что ты творишь.

Москва – Исландия

В советское время положено было показывать премьеры к годовщинам, а в 1995-м ничего уже ни от кого не требовали, но я как раз решил ставить спектакль к Дню Победы. Попросил Инну Натановну Соловьеву подсказать мне произведение про войну, в котором действие локализовано. Она порекомендовала “Одну ночь” Шварца – о людях в блокадном Ленинграде.

Шварц в своих дивных сказках пишет про Бабу-ягу и даже про клены, как про людей, а в “Одной ночи” – наоборот: про людей – как про сказочных героев. Пьеса написана с колоссальным юмором, хотя речь о том, страшнее чего не бывает. Текст у Шварца дивный, но нужно самым внимательным образом следить за точками, чтобы ухватить мелодию речи: “Достала ключик. ТОЧКА. Открыла. ТОЧКА”. Наташа Рязанова, Наташа Платонова, Люся Гнилова, Виктор Цымбал прекрасно играли в этом спектакле.

Действие пьесы происходит в бомбоубежище. Мы с Бенедиктовым нашли место под сценой, зрители (около пятидесяти человек там могло разместиться) спускались в “трюм”. Эдуард Графов тогда написал в статье в “Вечерней Москве”, что в трюме побывали даже Инна Натановна Соловьева с Верой Васильевной Шитовой.

Вместо антракта актеры угощали зрителей чаем с сухарями, а в финале давали выпить за Победу. Кто-то пошутил: “Обычно в театре зрителей обирают, а вы еще и выпить даете”.

Примерно в это время, совершенно неожиданно меня пригласили на постановку в Исландию.