На далеких рубежах

-- Настоящего советского человека на пути к великой цели ничто не остановит, -- продолжал он горячо. -- Если хотите знать, ради слов, переданных по радио: "Я, гражданин Советского Союза, член ленинского союза молодежи, капитан Советской Армии Филипп Кондратьевич Телюков, нахожусь на Марсе", -- ради этих слов я, не задумываясь, готов отдать свою жизнь. И если б я умирал на Марсе, или на Луне, или еще на какой-нибудь планете, где не ступала нога человека, то умирал бы с песней, и называлась бы эта песня "Победа". А вы говорите -- страшновато! Значит, у вас пока что мозги повернуты не в ту сторону, в какую надо, и душа ваша свила себе гнездо в одной из ваших пяток. Одним словом, если вы будете думать о страхе, то летчика из вас никогда не получится.

-- А я уже летчик...

-- Нет... Пока что вы -- пилот... Ну, может быть, чуточку выше пилота, потому что стреляете.

-- Вы меня обижаете, товарищ капитан. Но если вы действительно такого плохого обо мне мнения, то вот увидите, я тоже подам рапорт, чтоб и меня взяли в космонавты.

-- Не возьмут! -- уверенно возразил Телюков.

-- Почему?

-- Душа не на том месте, где ей быть надлежит.

-- Где ж она по-вашему? -- начинал злиться Байрачный.

-- Я уже сказал: там, -- и Телюков кивнул на его ноги.

-- Неправда! Вот она где! -- Байрачный с мальчишеским задором ударил себя в грудь.

Телюков любил иногда острым словом встряхнуть кое-кого из молодых летчиков, чтобы те не зазнавались, не почивали на лаврах, а больше думали об учении. Но, увидев, что лейтенант уже закипает гневом, сказал примирительно:

-- Ну ладно, будет. Я пошутил. Оставайтесь в полку. Я вам поручаю вскрывать все письма, которые будут приходить в мой адрес. Нападете на след Нины -- с меня будет причитаться... А я буду ждать исполнения заветной своей мечты -- полета в космос!

Это было сказано не ради красного словца. Телюков действительно со дня на день ждал вызова в школу космонавтов. Не имея никакого представления об этой школе, не зная, чему и как там учат, он тем не менее настойчиво изучал планеты Солнечной системы, забрал всю литературу по астрономии, которая имелась в библиотеке, и часто, заложив руки за голову, мысленно блуждал вдоль берегов марсианских каналов или спускался в лунные кратеры... А иной раз фантазия переносила его на Венеру, где он плыл в какой-то диковинной гондоле по безбрежному океану...

Он все больше и больше проникался мечтой о полете в космос, не пренебрегая, однако, и своими занятиями на Земле, отлично понимая, что только с самолета можно пересесть на космическую ракету. И когда в полк пришло приказание об откомандировании группы летчиков, инженеров и техников для овладения новейшими самолетами-перехватчиками, Телюков первым дал свое согласие ехать на переучивание.

И однажды утром он распрощался с МиГом. Так прощается хозяин со старым своим верным конем, предпочтя ему молодого: с жалостью, но в то же время и с сознанием жизненной необходимости.

Глава одиннадцатая

Прошло более трех месяцев.

Миновал период дождей, досаждавший летчикам и авиационным специалистам не меньше, чем метели и морозы. Голубым куполом раскрылось над аэродромом лето. Летай да летай в такую погоду, когда, как говорят летчики, миллион высоты. Только изредка наползали черные тучи, отбрасывая на землю зловещие тени, и тогда над горами ослепительно белыми зигзагами сверкали молнии и грохотали раскаты грома.

За все это время ни один чужой самолет не нарушил границу, и в полку шутили:

-- Нагнал Телюков страху на охотников прогулок по чужому небу.

Шутки шутками, а так оно и было.

Сосредоточивая, как и прежде, главное внимание на боевом дежурстве, подполковник Поддубный последовательно и методически проводил летное обучение. Днем и ночью, над сушей и над морем не умолкал грохот моторов. Не было реального противника -- летчики-перехватчики гонялись за условным, прошивая пушечными очередями воздушные и наземные мишени; прыгали с парашютами на землю и в море; взлетали и садились на аэродром, зараженный радиоактивными веществами; отсиживались в бомбоубежищах и занимались разминкой на спортивных снарядах.

И так день за днем, ночь за ночью.

В свое время великий французский писатель Виктор Гюго написал роман о тружениках моря. Будь он жив, и, если бы довелось ему побывать на Холодном Перевале, он, пожалуй, написал бы роман о тружениках воздуха -- летчиках.

Подходил к концу срок переучивания на новых самолетах.

Первыми в полк возвратились на пассажирском военном самолете инженеры и техники. Среди них находился и техник-лейтенант Максим Гречка. На просьбу младших авиационных специалистов рассказать о новой технике он только руками разводил:

-- Прилетят -- увидите. Это такое, что не приведи господь! Как даст летчик газу, так сразу от земли -- в стратосферу. Мгновение, и уже не видишь самолета. И жди, когда дойдет до твоего уха грохот! И уже на из пушек стреляет летчик, а выпускает ракеты, и те ракеты сами находят цель. Скажем, атакованный самолет -- удирать, а ракета -- за ним. Бах -- и только металлические брызги в воздухе. Вот что такое эти самолеты!