На дальних воздушных дорогах

Я старался по времени, истекшему с момента взлета, и по указателю пройденного пути сделать расчет скорости самолета. Неожиданно для себя я получил поразительный результат. Правилен ли он? Я решил проверить.

— Штурманы, какова скорость?

— Свыше пятисот. Кстати, через час выйдем к линии фронта, — ответили они.

Прекрасно! Наш бронированный гигантский самолет мчится как легкий истребитель!

— Товарищ майор, интересуются, когда мы прилетим в Москву, — сообщил из средней башни Кожин.

— В Москву прилетим через два часа, — опередил меня Штепенко.

Некоторое время в самолете царило молчание.

— Из Москвы прибыла радиограмма: «Пересечь фронт на максимальной высоте», — сообщил Низовцев.

Поскольку вес самолета существенно уменьшился за счет израсходованного горючего, я предпринял попытку набрать еще высоты. Это удалось.

Слева в отдалении, как огромное зеркало, заблестел большой водоем.

— Ура! Ильмень!

По ту сторону озера и реки Ловать были уже свои.

— Пересекаем линию фронта южнее озера Ильмень! — сказал я в микрофон. Напряжение спало, словно сняли с плеч огромный груз.

Проскочили! Гитлеровцы остались с носом! Радисты радостно доложили: в Москве превосходная погода.

Долгое пребывание на границе стратосферы измучило всех. Кислородные маски неприятно давили на лицо и уши.

Минут через десять после пересечения линии фронта я убавил газ, и самолет заскользил вниз. Скоро будем дома!

— Товарищ командир, получен приказ генерал-лейтенанта Голованова: «Приземлиться на центральном аэродроме Москвы», — доложил Низовцев.

— Хорошо! Штурманы, курс!

— Есть! — лихо отрапортовал Штепенко.

Самолет, теряя высоту, мчался с большой скоростью. Впереди широкой извивающейся серебристой лентой сверкнула Волга.

— Слева Калининский аэродром, — пророкотал бас Гончарова.

Теперь я убавил газ до такой степени, чтобы только моторы не остановились.

Самолет плавно снижался: 5000… 4800… 4500…

— Снять кислородные маски!

Распоряжение было выполнено удивительно быстро. Все оживились. Опасности остались далеко позади, все кончилось благополучно!

Слева проплыл мимо Клин, а в отдалении переливалось в лучах солнца Московское море.

Члены правительственной делегации начали переодеваться. Казалось, что все очень спешат.

Прямой линией тянулся под левым крылом канал Москва — Волга. Виднелись древние башни Кремля.

Вот мы и дома!

Делая перед посадкой большой вираж, я заметил у дома коменданта аэродрома множество машин.

— Выпустить шасси! — скомандовал я. На приборной доске загорелись зеленые лампочки: шасси к посадке готово. Давление в воздушном баллоне тормозов в норме. Все было в порядке.

Довольно низко пролетели мы над зданием Военно-воздушной академии.

— Держать газ!

— Есть! Держу, — прозвучал бодрый голос Дмитриева. Я сосредоточил все свое внимание и собрал все свое умение, чтобы тут, в пункте назначения, сесть точно и мягко рядом с посадочным знаком. Удалось! Плавно катился самолет по гладкому бетону. Я остановился у машин, которые заметил еще с воздуха.

— Выключить моторы. Экипажу выйти и быстро построиться!

Шум моторов прекратился. Винты остановились.

В нашу сторону направились встречающие, среди них заместитель Народного комиссара иностранных дел, командующий авиацией дальнего действия генерал-лейтенант авиации Голованов и начальник штаба генерал-майор Шевелев.

— Смирно! — скомандовал я выстроившемуся экипажу голосом, который от радости встречи прозвучал немного громче, чем надо, и поспешил навстречу генералу Голованову.

— Товарищ генерал-лейтенант, ваше задание выполнено!

— Вольно! Благодарю за службу! — ответил генерал, улыбаясь, и пожал мне руку.

Затем он поздоровался с вышедшими из самолета В. М. Молотовым и его спутниками и поздравил их с благополучным возвращением.

Строй экипажа распался сам собой, настроение у всех было по-мальчишески шаловливым, шутили, кое-кто, наверное, прошелся бы колесом, если бы не присутствие высоких государственных деятелей. В. М. Молотов пожал руку членам экипажа, поблагодарил за успешный полет. Затем подошел ко мне и сказал:

— Большое вам спасибо за приятное путешествие! Да, это большое и трудное задание действительно было выполнено как полагается!

— Если желаете, оставайтесь в Москве, — сказал генерал Шевелев, когда мы распростились с членами делегации. — А если нет, то можете лететь обратно на свой аэродром.

— Самолет в порядке. Если разрешите, мы полетим сразу же.

— Ладно, тогда до свидания, — с улыбкой сказал генерал Шевелев.

— По местам! — скомандовал я экипажу. Все быстро забрались в самолет, он легко оторвался от взлетной полосы. Тут все было знакомо. Я не нуждался даже в карте. Скоро мы были на родном аэродроме и там сразу попали в руки друзей. Нас обнимали настолько основательно, что мы чуть не задохнулись.

…Завтра двойной перелет через «большую воду» уже будет забыт, каждый новый день напряженных событий в военном небе и на земле затмит прошедшее. Сражения на советско-германском фронте становились все яростнее. Предстояло еще почти три года тяжелых боев, прежде чем на здании рейхстага в Берлине взвилось Красное знамя Победы и военное небо стало мирным…

Эпилог