На Диком Западе. Том 2

— Этот негр — хитрая голова, поручи ему следить за кентуккийцем. Затопили обе барки, с которых сняли груз?

— Да, ваша милость, в двух милях отсюда, подальше от острова.

— Прекрасно. Не худо бы тоже бросить одну или две затонувших лодки на берегу, чтобы отбить охоту у всех приставать сюда.

— Как же вы решаете насчет парохода?

— Скрывать это от товарищей нельзя, потому что деньги будут взяты из общей кассы, — ответил Келли после некоторого раздумья. — Я поговорю об этом на собрании. Где же сейчас девушка?

— Я запер ее в номере 2, но миссис Келли сжалилась над бедняжкой и взяла ее к себе.

— Вот хорошо! Джорджина прекрасно знает, что такое мне может не понравиться. Надо спровадить эту дурочку, Блэкфут, и как можно скорее. Пошли ко мне Боливара. Здесь и без того слишком много женщин, что тоже это заставляет меня опасаться за нашу безопасность. По уставу, нам можно держать здесь лишь двадцать женщин, а Блэкфут уже восемнадцатая!

Говоря это, капитан ходил взад и вперед в большом волнении, но внимание его было отвлечено прибытием людей из Елены. Они шли гуськом по узкой тропинке и раскланивались с атаманом. Тот даже не ответил на их приветствие и сухо спросил:

— Письма где?

— Одно только, ваша милость, — сказал человек со шрамом на лице, — и почтмейстер передал мне его за несколько минут до нашего отъезда.

Келли поспешно взял письмо и направился к дому, но остановился у входа и сказал Блэкфуту:

— Пошли же ко мне негра, и если лошади прибудут ночью, дай им отдохнуть несколько часов, но на рассвете выкупайте их и отправьте тотчас же в глубь страны. Сандерс вернулся?

В ответ на это, вперед выдвинулся молодой человек, который мог бы назваться красавцем, благодаря своему стройному стану, голубым глазам и длинным белокурым волосам, но он был так пьян, что вся его привлекательность исчезала. Он сделал несколько шагов, пошатываясь и бормоча:

— Капитан Келли… имею честь.

— Довольно Сандерс, проспитесь! Я потребую вас к себе завтра утром. Идите к себе.

Сказав это, Келли вошел в свой домик и запер дверь на замок. Сандерс поплелся назад, продолжая бормотать:

— Скажите, как бесцеремонно! Потребую вас утром к себе. Спрашивается, зачем? Чтобы свернуть голову еще какой-нибудь несчастной девчонке? Разбить ей сердце? Ну, пусть он меня представит… пусть его… Товарищи мои! Порою мне так…

— Ну, ну, полно! — перебил его Блэкфут, хватая под руку. — Мы устали, спать хотим. И тебе тоже надо выспаться, а то глаза будут красные, перестанешь нравиться женщинам.

— Правда твоя… правда, Блэкфут! Идем спать! Мы что, воруем сердца! Слава купидону и всем смазливым рожицам! Ты не сердишься на меня, Блэкфут? Не сердись. Но хотя бы мне миллионы давали, не променяю я своей наружности… на твою… или на такую, как у того… со шрамом.

— Ладно, ладно! Где уж нам равняться с тобой! — отвечал Блэкфут со смехом. — А все же ложись. Завтра у нас много работы.

Он уложил его и не уходил, пока тот окончательно не заснул, иначе Сандерс мог подняться снова и напиться уже так, что никуда не годился бы на другой день.

Глава VII

Красавица Джорджина

Маленькая комнатка среднего домика, убранная с баснословной роскошью, была до того переполнена вещами, — десятой доли которых вполне хватило бы для ее украшения, — что походила более на магазин, нежели на будуар.

Три стены этого покоя были затянуты драгоценнейшими шелковыми материями, затканными серебром, но и эта чудная обивка почти полностью закрывалась зеркалами, картинами, статуэтками из бронзы, слоновой кости, великолепными канделябрами и роскошным оружием. Четвертая стена была тоже разукрашена всевозможными дорогими вещами, но сама она представляла собой подобие стенки в корабельной каюте. Такое сходство придавали ей крошечные оконца со ставнями из деревянных пластинок. Простенки между оконцами были полузакрыты тропическими растениями, вползавшими до потолка, одеждами из индийских тканей и оружием тоже индийского производства.

Все это убранство производило впечатление излишества, неумеренного, не смягченного вкусом великолепия, и скорее неприятно поражало взор, нежели очаровывало его.

Посередине роскошного будуара стоял диван, на котором лежала молодая женщина в белом платье, опираясь на мягкие подушки.

Рядом с ней, на низеньком табурете, сидела другая женщина, закрывавшая лицо руками и, казалось, впавшая в глубокое отчаяние.

— Он не умер, дитя мое! — говорила женщина в белом, ласково поглаживая ей волосы. — Верьте мне, он жив и уже ищет вас, может быть. Но как ему узнать, где вы находитесь?

— Нет, — отвечала та, поворачивая к ней мокрое от слез лицо, — он не вернется никогда, он на дне реки. Разве я не видела, как его поразила пуля, как он упал? Я услышала плеск воды при падении тела и после этого лишилась чувств.

— Слушайте, Мария, я все же не знаю ничего до конца. Если вы расчитываете на мою помощь, то должны рассказать мне все подробно.