На дорогах Афганистана

Три расположенных почти на одной параллели города — Кабул, Сароби и Джелалабад — красноречиво свидетельствуют о зависимости климата от высоты над уровнем моря. В Кабуле, где летом температура выше тридцати пяти градусов, а зима снежная и морозная, растительность почти такая же, как в Румынии или Болгарии. В Сароби уже произрастают инжир и перечное дерево, а в Джелалабаде, где никогда не бывает мороза и снега, множество пальм, апельсинов и прочих южных растений. Летом температура здесь часто поднимается выше пятидесяти градусов, а расположен он всего лишь в ста километрах от Сароби.

Всю неделю мы с Нури и Экбалем ездили по трассе Джелалабад — Сароби. Росла пачка эскизов, записей. Измерения по большей части производились на глазок, а видел каждый из нас по-своему. Зыгмунт ни за что не — хотел со мной соглашаться. Мы оба были уверены только в собственной правоте. Длительные споры чуть было не привели к возникновению двух самостоятельных отчетов.

Конечным результатом нашей деятельности должно было стать сводное описание работ, необходимых для того, чтобы превратить опасную, проложенную в трудных горных условиях дорогу в магистраль, соответствующую международным стандартам. Первые пятнадцать километров до входа в ущелье — сущий-пустяк. Немного расширить, переоборудовать несколько переездов, поправить продольный профиль. Далее шел горный участок пути. С каждым километром надо было все выше поднимать голову, чтобы увидеть небо. Дорогу подмывала бурная горная река — огромные валуны и осыпи готовы были вот-вот обрушиться. Необходимо построить опорные стены, очистить откосы, увеличить арки, обеспечить хорошую видимость. Словом, произвести самые разнообразные работы — подрывные, земляные, строительные.

Местечко Махипар привлекает внимание туристов и наводит на раздумье инженеров. Река здесь с рычанием низвергается огромными каскадами, разбиваясь о большие камни. Все это происходит в длинном ущелье шириной в несколько десятков и глубиной в несколько сотен метров.

Дорога как будто выбита в черной скале. Никакого барьера или хотя бы каменного бордюра со стороны пропасти. Несколько коротких туннелей, пара крутых поворотов, — и мы опять у реки.

Можно было бы сократить здесь путь примерно километра на два, но для этого потребовалось бы по меньшей мере прыгнуть с парашютом. Сто пятьдесят метров совершенно отвесной скалы разделяют расположенные один над другим отрезки дороги. Выше — еще несколько сотен метров вертикальной скалы. Солнце заглядывает на дно каньона всего лишь на несколько часов в день. Я дал себе слово не увлекаться описаниями природы, но, кажется, все же его нарушил.

Сразу за туннелем, где скалы вновь раздвигаются, образуя гигантское ущелье, над пропастью возвышается пятиэтажное белое здание. По всей вероятности, оно было запланировано как туристский объект — кафе или гостиница, ибо расположение его необычно, да и вид отсюда открывается великолепный! Но пока здесь хранятся цемент, железо и другие строительные материалы. Это помещение служит также казармой для солдат дорожной службы.

По традиции наиболее дикий ц самый красивый участок дороги мы проходим пешком. Пьем из холодных источников, бьющих прямо из отвесной скалы. Это одно из немногих мест в Афганистане, где европеец может позволить себе пить сырую воду без всякого риска для жизни.

В нескольких километрах от Махипара растет огромное тутовое дерево. Небольшой ручей образует здесь многочисленные каскады. Под старым деревом — каменный дом. Могучая зеленая крона закрывает верхнюю террасу. В этом живописном уголке, названном Шпуль-Баба, мы часто отдыхали после обеда.

В четверг, который оказался предпраздничным днем, мы выехали последний раз на трассу с целью описать конечный отрезок дороги через Сароби. На обратном пути должны были захватить Бронека, который каждую пятницу проводил в Кабуле. Нури на этот раз с нами не было.

Мы миновали Махипар. Экбаль затянул какую-то песенку с очень сложным мотивом. Пел он фальцетом, как будто немного в нос. Пропев, как мне показалось, одну и ту же фразу несколько раз, взволнованно спросил:

— Вы, конечно, ничего не поняли?

Я отрицательно покачал головой.

— Ветер дует на запад и на восток, на юг и на север. Мои же чувства устремлены только туда, где находишься ты. Цветы бывают большие и маленькие, красные и белые. Они ароматны. Много прекрасных цветов на свете, но я перестаю замечать их, когда появляешься ты. Ты одна можешь заменить все цветы на земле, и ветер, и дождь, и солнце.

— Прекрасная песня, Экбаль! Чья она?

— Моя. Я пишу иногда стихи. Однажды их даже напечатали в газете. Вам нравятся?

— Очень.

— Прошу вас, — обратился Экбаль к нам с Зыгмунтом, — приходите завтра ко мне в гости. Я приглашу еще нескольких друзей — будет весело. Я заеду за вами в семь вечера.