На двух планетах

— Ах, Ла, ведь я и не противлюсь.

— Так пойдем же, мы переговорим с милейшим Ра и с твоим другом.

— Но прежде, чем итти к ним, нельзя ли мне еще минутку поболтать с тобою?

Было семь часов, уже наступило время вечернего отдыха, когда с разведки вернулся воздушный корабль. После того, как Илль, с большим удовлетворением прослушал подробный доклад, корабль тотчас же приготовился к новому дальнему полету.

Грунте и Зальтнер уже разошлись по своим комнатам и поэтому ничего не знали о прибытии корабля. После переговоров с Иллем и Ра, Грунте выразил согласие пуститься в обратный путь на марсианском воздушном корабле. Грунте уже готовился к отъезду и укладывал все вещи, которые хотел взять с собою. Он получил разрешение провезти багаж весом не более одного центнера, и кроме своих книг и инструментов вез с собою множество всяких мелочей, которые могли бы ознакомить его соотечественников с производством марсиан. Закончив приготовления к отъезду, он лег спать.

На следующее утро, как только немцы позавтракали и Зальтнер отправился в приемный зал, в комнату Грунте вошел Хиль, Грунте в это время увязывал свои вещи.

— Это и есть ваш багаж? — спросил Хиль. — Может быть вам еще что-нибудь нужно захватить с собою?

— Нет, это все. Вес всех этих вещей не превышает одного центнера.

— Значит вы готовы к отъезду?

— Вполне. Вы видите, я даже в дорожном костюме, а вот и моя шуба. Когда мы двинемся в путь?

— Очень скоро, может быть, в течение этого часа. Нужно ли вам побеседовать еще с вашим другом?

— Нет, мы обо всем уже переговорили. Он пересылает со мной на родину письма и свои дневники.

— Итак, вы готовы ехать хоть сейчас?

— Я к вашим услугам.

Хиль подошел к нему вплотную и, пристально глядя ему в глаза, взял его за руки, как бы желая проститься с ним. Грунте почувствовал, что этот взгляд как-то особенно пронзил его. Он не мог отвести глаз от Хиля, и все окружающее начало расплываться перед ним, — он видел только эти огромные блестящие зрачки.

Врач медленно коснулся рукою его лба и внушительно произнес:

— Вы спите!

Грунте стоял в каком-то оцепенении, без сознания, с широко открытыми глазами. Хиль осторожно опустил ему веки и, оглянувшись, кому-то кивнул. Дверь открылась, и в комнату вошло десять марсиан. Шестеро из них бережно подняли Грунте, положили его на носилки и вынесли из комнаты; остальные забрали багаж. Грунте перенесли на воздушный корабль и заботливо закутали в шубу; в рот ему вставили трубочку, соединенную с резервуаром, наполненным кислородом.

Несколько минут спустя воздушный корабль поднялся. Когда он достиг высоты тысячи метров, боковые отверстия были закрыты. Привели в действие реакционный аппарат — и вот корабль, забирая все выше, понесся на юг по направлению десятого меридиана.

Ра отправился в приемную комнату к Зальтнеру и сказал ему:

Не удивляйтесь тому, что вы уже не найдете здесь своего друга. Надеюсь, что мы скоро сможем передать вам весть о его благополучном прибытии на родину. Мы сочли нужным ускорить отъезд.

Зальтнер подбежал к окну. Вдали, на горизонте, блеснуло едва заметное облако пара и тотчас исчезло.

Теперь он был единственным европейцем на северном полюсе.

Зэ подошла к нему.

— Не огорчайтесь, милый друг, — сказала она. — Завтра наш межпланетный корабль отбывает на Марс!

XX СЫН МАРСИАНИНА

Изумительно ясный сентябрьский день клонился к вечеру. Мягким светом были озарены нарядные сады города Фридау, в которых розы были уже вытеснены махровыми георгинами; мягкий свет покоился на старых деревьях княжеского парка, начинающегося у подножья холмов — на северной стороне города и окружающего почти весь Фридау, и отражение этого света трепетало в тихом пруду парка.

На берегу пруда, между кустарниками, мелькал светлый зонтик. Заслышав шум приближающихся шагов, со скамейки, расположенной под тенистой липой, поднялась прелестная молодая женщина, одетая в элегантное летнее платье. Глубокая задумчивость, омрачавшая ее нежное лицо, сменилась приветливой улыбкой, как только она увидела Элля, идущего к ней навстречу, и темносиние глаза засветились тихим счастьем, когда она подала ему руку.

— Простите, — сказал Элль, следуя за нею по дорожке, идущей вдоль берега пруда. — Я опоздал, но, конечно, не но своей вине.

— Я сама только что пришла, — ответила Исма Торм. — У меня были гости. Фрау Антон все время поучала меня и никак не могла остановиться.

— Воображаю! Но не огорчайтесь этим. Что бы вы ни делали, люди всегда будут недовольны.

Исма тихо вздохнула. — Вы же видите, я все-таки пришла!

Элль поблагодарил ее взглядом.

— Это единственный час за весь день, когда я перестал досадовать на мир, когда я вполне свободен и счастлив, Исма.

— А ваша работа?

— И даже она приносит мне слишком много разочарований. Куда ни глянь, повсюду эта ограниченность и душевная скудность. Вы знаете, что я никогда не жалуюсь на споры и борьбу, — ведь они помогают нам двигаться вперед. Но эта неспособность видеть то, что является главной целью, эта косность, недопускающая никаких новшеств!

Что же вас так рассердило сегодня, Элль? Ну-ка, выкладывайте, в чём дело?