На двух тронах

Медлить было нельзя, Лика застонала, а, значит, времени практически не оставалось. В моей сумке было все необходимое, я перебралась на заднее сиденье и крепко перетянула веревками руки и ноги Лики. Рот я предусмотрительно заклеила ей скотчем, хотя всегда была против таких варварских методов, но текст прочитанного сообщения давал мне своего рода карт-бланш по отношению к Платовой. Среди стволов деревьев, почти у самой земли я то и дело замечала отблеск фар «девятки». Я успела засечь, как машина свернула направо, и вскоре огоньки ее габаритов перестали мелькать среди оснований елок. Я завела мотор, осторожно вырулила на дорогу и медленно, не включая никаких огней, двинулась в погоню.

– Ммм, – раздался за моей спиной сдавленный стон, сменившийся раздраженным мычанием. Прежде чем обернуться, я отправила подробное эсэмэс на все еще недоступный номер Платова, продублировав послание на также молчащий телефон Антона. Только после этого я спокойно переключила внимание на свою пассажирку.

– Добрый вечер, – не скрывая сарказма и не оборачиваясь, бросила я. Недовольная возня продолжилась, я остановила машину и резко развернулась к нервной дамочке. – Слушай меня очень внимательно, – ледяным тоном начала я. – Я не стану ни развязывать тебя, ни освобождать твой рот, – глаза Лики метали молнии, но у меня давно уже был громоотвод от такого рода претензий. – Я все знаю и терять время на объяснения сейчас не могу, от тебя требуется лишь демонстрация полнейшей покорности, ну и лояльности, тогда, возможно, суд учтет этот факт при вынесении приговора. – Я умышленно упомянула знакомую всем преступникам инстанцию, чтобы до нее быстрее дошел смысл сказанного. Мои слова, похоже, возымели действие. Взгляд у Лики стал более настороженным и преисполненным внимания. – Сама покажешь дом, где спрятали девочку, или мне тебе помочь? – задала я главный вопрос, чтобы не дать ей расслабиться. Однако Платова продолжала все также удивленно меня рассматривать. – Так… Будешь его выгораживать… – задумчиво протянула я, решив сменить тактику. – Что ж, твое право, вот только тебе придется разделить вместе с ним наказание. – Я добавила голосу грусти, чтобы тем самым выразить некое сочувствие, применила, таким образом, своего рода психологический трюк для усыпления бдительности подозреваемого на допросе. – А ведь он не тот, кем хочет казаться, по крайней мере, для тебя, – я заметила, что Лика стала прислушиваться более внимательно, и, почувствовав, что главный момент настал, решила рискнуть, хотя все еще не была уверена в правильности собственных предположений. – Николай, твой любовник, боюсь не такой нежный и чуткий, как тебе до этого момента казалось. – Я поняла, что попала в цель, увидев, как Лика меняется в лице. – Да, любовь зла, как известно, вот ты и полюбила того самого, – голосом повидавшего жизнь человека продолжила я, перемежая речь сочувственными вздохами. – И что такого в нем, что ты так легко пренебрегла семейным счастьем? – Этот вопрос был риторическим, но на данном этапе мне важны были не ответы Лики, а тот эффект, что производили на нее фразы, касающиеся ее тайной личной жизни.

Теперь уже в глазах Платовой читалась полнейшая заинтересованность. Я понимала, что дорога каждая минута, поэтому быстро продолжила, не снимая скотча с ее рта:

– Я навела справки, и все же упомяну, что подтверждений вашего родства я не нашла, зато вот тебя легко опознала и хозяйка его старой квартиры, и консьерж в подъезде новой. – Здесь я, конечно, блефовала, поэтому сразу добавила: – Паричок и костюмчик, все, как полагается, осмотрено и приобщено к делу! – Эту фразу я произносила без страха быть разоблаченной, так как с момента моего обыска на чердаке камера не зафиксировала ни одного посещения Ликой этой части дома, а, значит, вопрос о сохранности улик ею не проверен. – Так вот, мне удалось выяснить, что пусть и не родственная, а все же связь между вами была и при том весьма крепкая. Любовь – штука такая… – философски протянула я. – Но не одну тебя, должна сказать, сбил с пути истинного Коротов, мне стало известно о его бывшей жене, обобранной до нитки в славном городе Сверд… прости, Екатеринбурге. Уверяю, что и тебя постигла бы та же участь, не вмешайся я вовремя в это дело. – Похоже, мои откровения возымели действие, Лика вся как-то обмякла и смотрела затравленным зверем, попавшимся в капкан. – Однако это все лирика, нам надо торопиться, если мы не хотим, чтобы он причинил девочке зло. – Я замолчала, ожидая ответа, но Лика не спешила облегчить мне задачу, эту паузу она могла оценить по-своему, а значит, я должна была идти ва-банк.