На горах (Книга 1, часть 1)

- Да ты этак, пожалуй, всех перетопишь! - засмеялся Марко Данилыч."Полезай, мол, все в воду"... Нечего тут будет делать! Поневоле полезешь!

- Безумных приказов от нас, Марко Данилыч, не ждите. Насчет эвтого извольте оставаться спокойны. А куда ехать и где кататься, это, с вашего позволенья, дело не ваше... Тут уж мне поперечить никто не моги.

- Только послушай его,- трепля по плечу Петра Степаныча, ласково молвил Марко Данилыч.- А вы, Дмитрий Петрович, пожалуете к нам за компанию? Милости просим.

Веденеев благодарил Марка Данилыча и напросился, что и ему было дозволено сообща с Петром Степанычем устраивать гулянье и быть на косной если не капитаном, так хоть кашеваром.

- Что ж вы нам кашу варить будете? - шутливо спросил у него Марко Данилыч.

- Кашу ли, другое ли что, это уж мне предоставьте,- улыбаясь, ответил Дмитрий Петрович.

- Кашу-то вместе сварим,- сказал Самоквасов.- Засим счастливо оставаться,примолвил он, обращаясь к Смолокурову.- Часика в три этак, значит, припожалуете?

- Ладно, ладно,- говорил Марко Данилыч.- Эх, молодость,молодость!.. Так и закипела... Глядя на вас, други, и свою молодость воспомянешь... Спасибо вам, голубчики!

Расстались, и Самоквасов с Веденеевым поехали прямо на Гребновскую.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Солнце стояло еще высоко, когда разубранная, разукрашенная косная отвалила от пристани. Впереди лодки, на носу, сидят восемь ловких, умелых гребцов в красных кумачовых рубахах и в поярковых шляпах с подхватцем, убранных лентами и павлиньими перьями. Всё удосужили Самоквасов с Веденеевым. Дружно и мерно сильные руки гребцов рассекают длинными веслами воду, и легкая косная быстро летит мимо стай коломенок и гусянок (Коломенка - барка от пятнадцати до двадцати сажен длины, поднимает от семи до двенадцати тысяч пудов груза. Гусянка - крытая барка с четвероугольною палубой, свешенною к корме и к носу (не как у тихвинки или шитика, у тех палубы округлые), в длину бывает до двадцати сажен и грузу поднимает пудов тысяч по десяти и больше. ), что стоят на якоре вдоль берегов. С гребцами шесть человек песенников; взял их Самоквасов на вечер из московского хора, певшего в одном из лучших трактиров. Все певцы одеты одинаково, в голубые канаусовые рубахи-косоворотки, обшитые серебряным позументом, все в шляпах кашниках, перевитых цветочными кутасами (Цветочный кутас - гирлянда из цветов, плетеница, длинный венок.)!

Середи косной, вплоть до самой кормы, стоит на железных прутьях парусный намет (Тент.) для защиты от солнца, а днище лодки устлано взятыми напрокат у кавказского армянина персидскими коврами; на скамьи, что ставлены вдоль бортов, положены мягкие матрацы, крытые красным таганским сукном (Цветочные сукна, выделываемые на фабрике Понятовского при селе Таганче (Каневского уезда, Киевской губернии), известны в ярмарочной торговле под именем таганских.) с золотым позументом. Таково красно разубрал Петр Степаныч косную с помощью нового своего знакомца Веденеева.

Еще до отвала, когда, гости подъехали к пристани, Марко Данилыч не узнал косной. С довольным, веселым видом тотчас он стал журить молодых людей:

- Что это вы вздумали? Это на что? Эх, грозы-то на вас нет! Как вам это не стыдно, Петр Степаныч, в такой изъян входить? Не могли разве мы покататься в простой косной? Глядика-сь чего тут понаделали!.. Ах, господа, господа! Бить-то вас некому!

Сиял радостью Петр Степаныч, слушая попреки смолокуровские и по лицу замечая, что Дуне нравится разубранная на славу косная.

- Уговор помните, Марко Данилыч? - молвил Самоквасов.

- Какой еще уговор?

- А ведь я говорил вам, чтобы мне никто не мешал и ни в чем бы со мною не спорил... Забыли?

- Да могло ль прийти в голову, что вы эдак деньгами швырять станете? Ведь за все за это на плохой конец ста полтора либо два надо было заплатить!.. Ежели б мы с Зиновеем Алексеичем знали это наперед, неужто бы согласились ехать с вами кататься?

- Поздно теперь рассуждать,- молвил Петр Степаныч.- Милости просим в косную.

Расселись по скамьям: Марко Данилыч с Дуней, Доронин с женой и с обеими дочерьми. Петр Степаныч последний в лодку вошел и, отстранив рукой кормщика молодецки стал у руля.

- Уговор помните, Марко Данилыч? - спросил он у Смолокурова.

- Какой еще?

- А давеча, вот при Дмитрии Петровиче говорили, чтоб мне на косной быть за капитана и слушаться меня во всем.

- Ну так что же?

- Нет, я это так только сказал... К слову, значит, пришлось...- молвил Петр Степаныч и молодецки крикнул:

- Эй вы, гребцы-молодцы! Чур не зевать!..- и, повернув рулем, стал отваливать. Косная слегка покачнулась и двинулась.

- Права греби, лева табань (Табанить, таванить, нередко таланить - грести веслом назад. Гребля с одного бока вперед, а с другого назад употребляется при заворотах лодки. )!- громким голосом крикнул Петр Степаныч, по его веленью гребцы заработали, и косная, проплыв между тесно расставленными судами, выплыла на вольную воду (На которой нет ни судов, ни лодок. ).

- Молись богу, православные! - снимая шапку, крикнул Петр Степаныч.