На горе Четырёх Драконов

— Спасибо, — сказал он просто, — ты честный человек. Садись в машину, — он кивнул на «газик», — мы довезём тебя куда скажешь.

Но тот отрицательно покачал головой. Икрам, вглядываясь в его лицо, увидел в глазах отчаяние. Он понимал, что этот человек потерял самое дорогое — веру в то дело, которому он всю жизнь служил.

— Садись, — повторил Икрам.

Повар прошептал еле слышно:

— Мне некуда идти. У меня нет дома. А к ним я больше не вернусь… Никогда…

Он опустил голову и, покачиваясь, забормотал что-то.

Икрам тихонько тронул его за плечо.

— Ты поживёшь сколько захочешь у меня, — сказал он. — Мы не оставим тебя одного в горах. В колхозе нужны люди. Ты можешь там работать…

Служитель торопливо поднял голову. На лице у него было изумление.

— А ты можешь мне поверить, начальник? — спросил он и, покачивая головой, остановился. Потом добавил совсем тихо: — Ты можешь поверить мне, бездомному, который был вот с этими? — И он кивнул в сторону Шакала, стоявшего с опущенной головой.

— Мы знаем, что ты однажды ошибся, — спокойно ответил Икрам. — А сейчас мы увидели, что ты честный и хороший человек. Так почему бы нам не поверить тебе?

Он помог ему встать, и повар пошёл за ним следом, потрясённый и недоумевающий.

Хамид тихонько шепнул Гуляму:

— Ты слышал, отец Пулата уговаривал его идти работать в колхоз. Ну зачем нам ишаны?

Гулям, правда, и сам немного сомневался, правильно ли поступает Икрам. Но он не мог даже предположить, что отец Пулата, друг учителя, секретарь кишлачного Совета, делает что-то не так. Поэтому он сказал уверенно:

— Раз он побежал нам навстречу, значит, он уже наш человек. Вот этот небось не побежал, — кивнул он в сторону второго ишана.

Хамид неожиданно улыбнулся:

— Теперь дедушка опять работает сторожем, но всё время жалуется, что он один не управляется. Вот Икрам и привезёт ему помощника. Интересно, о чём они будут по ночам разговаривать…

Когда ехали обратно к больнице, Джабар осторожно спросил доктора:

— А скоро поправится учитель?

Иван Иванович ответил серьёзно:

— Я надеюсь, ребята, что мы поднимем его на ноги.

Конец чёрного мазара

Дед Манон остановился возле маленького домика и крикнул:

— Адил!

— Иду, — донеслось из-за полуоткрытой двери.

К калитке выбежал человек в ярком новом халате и в тюбетейке. Он поклонился деду Манону, и они вместе двинулись по дороге к бахче.

Навстречу попалась бабушка Дилинор. Поздоровалась. Глаза её, опушённые чёрными густыми ресницами, остановились на человеке в ярком халате. Хорошо зарабатывают чабаны на отгонных пастбищах. Не так уж долго и пробыл там Адил, а вернулся и всё купил новое. Не узнать теперь в нём грязного, забитого служителя — повара у мазара. Хороший человек Икрам, послал сначала Адила подальше от людей в горы, чтобы пришёл в себя, подумал о своей жизни. А теперь вот назначил помощником к главному колхозному сторожу — деду Манону. И домик ему колхоз дал. Маленький домик, но для одного как раз.

Бабушка Дилинор сказала негромко:

— На гору сегодня подниметесь ли? Внуки приглашали.

— А что там будет? — недоверчиво спросил дед Манон.

— Моления уже не будет, наверное, — тихонько засмеялась бабушка Дилинор. Потом добавила: — Зовут, значит, должны мы пойти. И ты приходи, — обратилась она к Адилу. — Гулям звал.

— Приду, — пообещал Адил.

Старики только что хотели идти дальше, как дорогу преградила им последняя отара овец. Толстые овцы, тесно прижавшись друг к другу спинами, боками, текли по дороге. Остановившись на пригорке, Адил не различал каждое животное в отдельности. Ему на миг показалось, что это катится живой ковёр из серой шерсти. То и дело какие-то волны пробегали по ковру и показывались поднятые вверх смешные мордочки молодых ягнят. Они родились там, на пастбищах, и впервые очутились на дороге, где всё занимало и удивляло их. Вот выбежал серый барашек и остановился, озираясь, такой ловкий, на тоненьких ножках.

За ним прыгнули ещё двое и начали бодаться, скакать и снова скрылись в общем потоке.

Когда овцы прошли, можно было снова продолжать путь.

Дед Манон спросил Адила:

— А ты не был вчера на собрании?

— Нет, — торопливо отозвался Адил. — Меня вызвали в город. А что там было?

— Начальник милиции приезжал, — медленно говорил дед Манон. — Ходжи Карим вовсе не мулла. Он убийца, преступник. Был басмач, а стал шпионом. Его будут судить здесь, в кишлаке.

Адил кивнул головой:

— Знаю. Вот меня вчера и вызывали как свидетеля. Рассказал всё. Если бы приехали тогда наши на час позже, не было бы, наверное, в живых муаллима — Бобо.

— Ещё начальник сказал — машину нашли ту, — продолжал дед. — Без номера. На ней работал брат Рыжего Шакала. Ходжа Карим велел шофёру поскорее уехать, чтобы машину не заметили. А сам решил ждать, пока учитель в себя придёт. Убежал в ту минуту, когда услышал, что люди поднимаются в гору.

— А где же его поймали? — спросил Адил.

— Возле мечети арестовали. Переоделся в платье нищего. А мы-то ему верили… — Помолчав, дед Манон добавил: — Пройдём вдоль бахчи, а потом можно и на гору Четырёх Драконов подняться. Раз зовут…