На графских развалинах

– Она сказала, что за ней гонится какой-то псих и хочет ее изнасиловать.

– Вот как, – задумчиво произнес Туманов. На первый взгляд, все выглядело вполне банально. Несомненно, убитая была девушкой красивой, но убивать ее только за то, что она кому-то взяла и отказала в сексуальной утехе, это уж слишком.

– Да уж не знаю, как и что там у них было, – развел руками Заславский. – Я вышел на площадку, глянул вниз. Там возле двери и в самом деле кто-то стоял, но я толком не разглядел. Предложил ей вызвать милицию, но она отказалась. Побыла у нас минут десять, потом ушла. – Заславский замолчал, пытливо глянул Туманову в глаза, словно стараясь разгадать, о чем думает старший оперуполномоченный по особо важным делам. И тут же на его лице отобразилось разочарование, потому что ничего по глазам подполковника он понять не мог.

Туманов сидел на табуретке с отрешенным взглядом, и у Заславского создалось впечатление, что подполковник его вовсе не слушает. А он так старательно тут распинался. Выходит зря. И вообще, кажется, что еще немного и этот Туманов и вовсе закроет глаза и уснет прямо сидя на табурете.

Подумав об этом, Заславский покачал головой. Ну и опер, этот подполковник, и за что только жалованье получает из казны.

– Скажите, Дмитрий Михайлович, в течение этих десяти минут, пока она была у вас, она что-то говорила вам? Может быть, о себе что-то? – спросил Туманов.

Заславский отрицательно покачал головой.

– Ничего она не говорила. Села в прихожей на пуфик и молчала. Даже не рассказала в подробностях, кто тот человек. Ну который хотел ее изнасиловать и бежал за ней. Я ж говорю, ненормальная какая-то. Как я только заговорил про милицию, она подхватилась и к двери.

Федор Туманов посмотрел в окно.

– Вы не глядели в окно, когда она ушла? Ведь отсюда из этого окошка прекрасный обзор и хорошо видно, кто входит в подъезд и выходит.

– Правильно. Видно, – замялся Заславский. – Но я не глядел. Жена, знаете ли, почувствовала себя плохо. Попросила подать капель.

– Ну да, – вспомнил Туманов. – Ведь у нее невроз.

Заславский внимательно поглядел.

– И не только, – добавил он. – Еще у нее больное сердце. Ее нельзя беспокоить…

Туманов понимающе кивнул и для того, чтобы поточнее установить, о той ли девушке идет речь, попросил Заславского написать на листе бумаги объяснение, а в нем указать подробные ее приметы.

– Опишите ее с ног до головы, – предложил подполковник. – Как художник. Волосы, лицо, одежду… Возможно, какие-то детали, на которые вы обратили внимания.

– Да какие там детали… – Заславский призадумался. Могу только так сказать описать портрет в общих чертах, – сказал он, усаживаясь поудобней и беря в руку свою авторучку. От предложенной Тумановым авторучки, Заславский отказался. Не поленился, сходил в комнату и принес оттуда свою ручку, чем вызвал у подполковника короткую усмешку. Впрочем, сам Заславский этой усмешки не заметил. Он был слишком увлечен предстоящим описанием примет девушки. Еще не начиная писать, сказал:

– Красивая она. Но особых примет, там родинок или еще чего-то я у нее не заметил.

– Опишите ее такой, какой она вам показалась, – предложил подполковник.

Заславский вздохнул.

– Попробую. А скажите, о том, что она ко мне забежала, вы узнали от жильцов снизу? – спросил он.

Туманов посчитал, что врать бессмысленно, поэтому сказал:

– От них.

– Я так и думал. Не только меня, но и соседей потревожила, – произнес Заславский с недовольством и наконец-то принялся писать.

* * *

Закончив с обходом квартир, Федор Туманов вышел из подъезда и увидел своих доблестных помощников сидящих на скамейке напротив дома в тенечке под высоченным тополем. И если Леха Ваняшин слизывал мороженое, то усатый Грек с довольной улыбкой потягивал пивко из бутылки и при этом что-то рассказывал. Что касаемо рассказов, то в этом Грек был непревзойденный мастер. Ваняшин слушая его заливался хохотом. Причем, оба вели себя так, будто совсем не замечали своего старшого.

Федор подошел, плюхнулся на скамейку рядом. И только после этого Грек замолчал.

– Сидим? – напустив на себя строгий вид, спросил Туманов, хотя вряд ли это подействовало на приятелей.

– А чего нам еще? – как будто удивился Грек.

– Неужели обошли всех жильцов с первого по девятые этажи? – попытался прояснить подполковник.

Грек махнул рукой.

– Да безнадега это, Николаич. Я вот до пятого этажа все квартиры обошел, а выше, извини. Не могу. Сердечко шалит.

– А пиво сосать у тебя сердечко не шалит? – спросил Туманов.

Грек надул щеки.

– Ну к чему уж так сразу переходить на личное? – обиделся он на Федора.

– А к тому. Ты какую по счету бутылку пьешь? – спросил Туманов. Хотя можно было и не спрашивать, достаточно всего лишь было глянуть на землю с торца скамейки. Там аккуратным рядком стояли три пустые бутылки из-под пива. Это свидетельствовало о том, что Грек сидит здесь уже давно.

– Вот, – показал усатый майор бутылку в руках, надеясь, что подполковник те пустые бутылки не заметил. Но он ошибся. Федор их заметил еще когда подходил.

– Неужели? – с долей ехидства усмехнулся Туманов и ногой пнул пустые бутылки. – А это чья батарея?