На грани тьмы и света

Лучи — растрепанной метлой.Проклятье здесь и там —Булыжник лютый и литойГрохочет по пятам.И что ни двери — крик чужихПрямоугольным ртом,И рамы окон огневыхМерещатся крестом.Как душит ветер в темноте!Беги, беги, беги!Здесь руки добрые — и теТвои враги, враги…Ногтями тычут в душу, в стих,И вот уже насквозьПробито остриями ихВсе, что тобой звалось.За то, что ты не знал границ,

Дал воле имя — Ложь,Что не был рожей среди лицИ ликом — среди рож.Лучи метут, метут, метутРастрепанной метлой.Заносит руку чей-то суд,Когда же грянет — Твой?1964

«Я услышал: корявое дерево пело…»

Я услышал: корявое дерево пело,Мчалась туч торопливая, темная силаИ закат, отраженный водою несмело,На воде и на небе могуче гасила.И оттуда, где меркли и краски и звуки,Где коробились дальние крыши селенья,Где дымки — как простертые в ужасе руки,Надвигалось понятное сердцу мгновенье.И ударило ветром, тяжелою массой,

И меня обернуло упрямо за плечи,Словно хаос небес и земли подымалсяЛишь затем, чтоб увидеть лицо человечье.1965

«Мирозданье сжато берегами…»

Мирозданье сжато берегами,И в него, темна и тяжела,Погружаясь чуткими ногами,Лошадь одинокая вошла.Перед нею двигались светила,Колыхалось озеро без дна,И над картой неба наклонилаМногодумно голову она.Что ей, старой, виделось, казалось?Не было покоя средь светил:То луны, то звездочки касаясь,Огонек зеленый там скользил.

Небеса разламывало ревом,И ждала — когда же перерыв,В напряженье кратком и суровом,Как антенны, уши навострив.И не мог я видеть равнодушноДрожь спины и вытертых боков,На которых вынесла послушноТяжесть человеческих веков.1965

«На берегу черно и пусто…»

На берегу черно и пусто.Себя не держат камыши.Вода уходит, словно чувствоИз обессиленной души.И обнажает предвечерний,Уже не отраженный светВ песке извилины теченьяИ трепета волнистый след.

Сквозная судорога в водах —Как в угасающем лице.Непокоренья гордый подвигВ их преждевременном конце.Не оживив ни луг, ни поле,Здесь устроители землиПо знаку неразумной волиВсеосушающе — прошли.И корни мертвенно обвислиУ вербы на краю беды,И как извилина без мысли —Речное русло без воды.Прогресс, и я — за новью дерзкой,Чтобы ее неумный другНе смог включить в твои издержкиДела слепых и грубых рук.1965

«Хлестало, трясло, обдавало…»